— Абсолютно точно ваше магичество. Он новенький и еще не успел заработать, чтобы что то вам одалживать. — заверил его сержант. Очень многие люди в минуту опасности стремились простить магу все его долги…
— Хм. Он здоров. Организм у мальчика крепкий, да и мои заклятия оказали свой эффект… Так что, кем бы он ни был, сможет приступить к… как там бишь? Шастанье по городу?
— Патрулирование ваше магичество!
— Точно. Вот то что ты сказал. Скажем послезавтра. — благостно улыбнулся маг и дружески потрепал сержанта по плечу. Он считал стражников не такими уж и ненужными паразитами, без которых было бы гораздо шумнее и грязнее… Вот только орали бы поменьше по ночам… Они и кошки.
— Это просто отлично! — потер ладони обрадованный сержант, а потом его внутреннее "я" сунуло ему перед глазами бумажку с кое-какими высказываниями мага, — А что значит — "кем бы он ни был"? — настороженно уточнил он.
— А! — отмахнулся от него мэтр Антониус, слегка позевывая. Тема и вправду была невероятно скучной и обыденной. В определенных кругах… — Это значит, что душа этого молодого человека покинула… оболочку, так сказать и вместо неё заселилась некая чужеродная сущность. Скорее всего демон там какой-нибудь или бес… Ну не спорю, возможно, что это и обычный человек или даже ангел, прости Господи, но по закону подлости… — и мэтр покачал в воздухе ладонью со скептическим видом.
— Так может его лучше… того? Пока не очнулся? — настороженно спросил сержант. В принципе люди были ему нужны и даже не обязательно люди… Сержант подходил к выбору сотрудников с невероятными демократизмом и толерантностью. Но терять еще кого-нибудь, он точно не хотел. Мэтр глубоко задумался, вспоминая что ответил ему сержант на вопрос о кредитах юноши, а вспомнив махнул рукой:
— Да не переживайте вы так, старина! Вот если бы он спал на потолке, блевал зеленой жижей и башкой крутил как спятившая сова — тогда было бы полезно его и того, а так… Вот посмотрите на него — лежит пузыри пускает. Ну какой он может причинить вред? Я его даже препарировать не хочу, а это уже о многом говорит… Если будет еще что-нибудь интересное, обязательно зовите! — попрощавшись таким образом с успокоенным сержантом, мэтр направился по своим магическим делам в ближайший трактир.
Очнулся Максим, как и предсказывал мэтр, ровно через сутки и чувствовал себя отлично выспавшимся и посвежевшим! Сладко потянувшись, он вскочил с постели и огляделся. Потом заскочил обратно, поскольку пол был каменным и соответственно — ледяным. Это было первым несоответствием с обычной для Максима картиной жизни… После чего несоответствия кинулись на бедного Максима Геннадьевича всей… стаей? Косяком? Клином? В общем, навалились и похоронили его сознание под общей своей кучей…
Второй раз Максим Геннадьевич проснулся от немыслимой доброты тяжелого взгляда. Оглядевшись, он заметил рядом с собой человека удивительно похожего сразу и на добрую бабушку и на самого жуткого душегуба, что Максим Геннадьевич когда либо встречал — чужая память обозвала странного человека сержантом Торпом и предложила отдать честь… Увидев что его подопечный проснулся, сержант тут же схватил стоящий на полу поднос и за-ворковал вокруг Максима Геннадьевича:
"А вот скушай пирожок и запей, обязательно запей молочком, не в сухомятку же! А вот примерь эту замечательную кольчугу! Ой как идет, прямо жених! Ну пройдись, пройдись. Красота! А вот теперь возьми это копье и дубинку. Ой ну не герой ли? Лонг! Монг! А ну посмотрите! Герой? Вот и славно. А теперь взяли его за ручки и до утра, чтобы я вас не видел…"
Слегка очумевший от всего происходящего Максим Геннадьевич и сам не заметил, как оказался на улице в объятиях стремительно темнеющего города.
— Что это было?.. — ошарашенно вопросил он, закашлявшись попавшим не в то горло пирожком.
— Это, брат… Жизнь. — философски заметил один из его спутников, значительно снизив скорость и переходя на удивительно удобный шаг — развязный, неспешный, слегка шаркая ногами — каким можно было проходить не только целую ночь, но даже целую жизнь… Я кстати, Монг, а это мой единокровный брат Лонг.
— А я М… — попытался представиться Максим Геннадьевич, но был тут же прерван Лонгом.
— Добор. Мы знаем. — сознание подсказало… Добору, что в чем то его собеседник очень прав, — И ты не забывай. — последнюю фразу Лонг произнес угрожающе и слегка нервно, положив руку на имеющуюся у него дубинку, так что… Добор решил пока что с ним не спорить.
— Угу. Добор. — согласился он в виду "неоспоримых" фактов и оба брата слегка расслабились, отпустив рукояти дубинок… — А мы стало быть… Грабить кого то идем? — уточнил он.
Братья глубоко задумались над этой неглупой в общем то мыслью, после чего Монг неуверенно пояснил "диспозицию":
— Посмотрим… Но вообще то, мы стражники! Будем патрулировать улицы, защищать граждан и бороться со злом! Но в меру, в меру… Без фанатизма.
— А если я не хочу быть стражником? — задумчиво посмотрев на стальное копье в своих руках, спросил Добор. Копье было крайне интересное — как будто его металл не обрабатывали инструментами, а вылепили или даже вырастили… По-крайней мере, у него появилось такое ощущение.
— Тогда ты нарушишь договор с городом и тебя повесят на воротах города. — равнодушно ответил Лонг, — С очень обидной табличкой на груди… Там будет нарисована *****!
Честно говоря, Максим уже очень смутно мог вспомнить свои посмертные переживания, к тому же не был в них уверен на все сто процентов… Может он и правда всегда был этим Добором, которому от тяжелой контузии привиделся всякий бред о жизни какого то странного Максима Соболева в том сумашедшем мире?..
— А чем меня тогда… приложило? — опять спросил он, теперь переведя свое внимание с копья на окружающий пейзаж. Улицы были освещены тусклыми фонарями, а кое-где даже факелами на штуках вмурованных в стену — освещение выполненное самобытненько и со вкусом…
— Говорили, что на тебя какая то дрянь напала из переулка! — оживился Монг, — Мы с ребятами даже поспорили — кто это может быть, но так и не смогли понять по ранам… А ты случаем не помнишь? Если скажешь, что это была кикимора, то мы с Лонгом по-чесноку поделим с тобой выйгрыш. Что скажешь? — несколько взволнованно предложил он.
Добор задумался. Из памяти мучительно выплывали воспоминания о горящих желтых глазах — кажется трех — и все… Участвовать в такой сомнительной порнографии, как попытка вспомнить что именно на него напало, память отказалась наотрез. Применив явно грязный прием, память Добора подкинула ему другие воспоминания, поинтереснее и менее страшные, хитро переведя его внимание на новый объект:
— А правда, что под городом заключено какое то древнее зло… И оно пребудет там, пока в городе живут люди? — неуверенно спросил Добор.
— Враки! Живут это громко сказано… — отмахнулся Лонг, — Так… Поживают. Но да! А то зачем бы нас сюда ссылали? По собственной воле в таком… — Лонг попытался подобрать подходящее цензурное слово для раскинувшегося вокруг средневекового великолепия, задумчиво вращая ладонью, но не смог, — *****, никто селиться не будет! — неуверенно закончил он.
В это время Добор вспомнил кто такие кикиморы и поспешно опершись о ближайшую стену опустошил желудок, благо — стараниями сержанта — было чем.
— Ну-ну! — дружески постучал его по плечу Лонг, — Город как город! Тем более еще каких то пять лет и мы сможем его покинуть!
— Правда? — с надеждой уточнил Макс-Добор. Памяти понравилось его пугать и она начала активно делиться с ним своими знаниями об окружающем мире, что не способствовало хорошему настроению.