Девушка отвечала, что сестру брать не нужно, что к такому-то времени она будет у станции метро Китай-город фиолетовой линии, у входа на площади, и оставила свой телефонный номер.
Номер был внесён им во включенный без сим-карты фейкофон — Света подсказала ему поставить время 21:42. Эти же цифры были сейчас и на всех её часах, к чему она уже привыкла. Согласно же этому псевдовремени девушка будет ждать его у метро в час ночи.
Ответив ей, пока ещё висящей в онлайне, что всё ок и он прибудет вовремя; Юзернейм шагал беспокойно по комнате, и размышлял вслух, о чем бы ещё можно было заблаговременно узнать? Но так ничего и не придумал, а уже через несколько минут ничего не ответив девушка покинула сайт. Следующие три с половиной часа пролетели очень быстро — он провёл их в размышлениях над тем, что будет лгать, но как обычно надеялся, что лгать придется по минимуму.
Собираясь, он надел свою свежую и выглаженную (впервые в её истории) рубашку, а Светочка принесла большой пузырь отцовского одеколона и обдала им его. Через несколько мгновений она благословляла нерадивого в путь:
— Только не убивай её без меня!
— Постараюсь даже не покалечить, — клялся он.
XII: ОСТАНКИ РАЗРУШЕННОЙ, МЕРТВОЙ, ПРОКЛЯТОЙ ДУШИ
Йусернэйм помнил, как дойти до метро и примерно за полпути до подземки остановился и вставил сим-карту в фейкофон. Как он и подозревал, на счету не оказалось средств, что было поправимо в ближайшем продуктовом. Московский мир жил, наверное, всё ещё в первой половине дня, но по затянутому тучами небу ни о чем нельзя было догадаться; и из-за этого на улице было прелестно темновато. Внимательно разделавшись с терминалом (увидев только нужный логотип оператора, и кроме полей ввода никуда не отводя взор) и выйдя из магазинчика, Юм выбрал номер, затаил дыхание и нажал на зелёную клавишу. На третьем гудке она подняла трубку — голос был какой-то сухой и усталый, но чуть приободрился. Он сообщил ей только, что идет к третьяковской и прибудет очень скоро. Она сказала, что будет как только, так сразу, и сейчас ей некогда говорить, на чем связь и оборвалась. Псевдовремени было 0:39, он стоял на светофоре и уже через несколько мгновений приложил к валидатору купленный билетик.
Шагнув из вагона, Юзернейм сразу направился в переход с желтой ветки на фиолетовую и свернул к выходу на площадь, чтоб потом не суетиться на улице. Часы показывали 0:54. Он прогуливался у безликого спуска в подземку туда-сюда, разглядывая местность — уходящие с этой площади на все четыре стороны неширокие дороги; старые домики вверх по улице и советские громадины чуть поодаль. И только через десять минут, наконец, из-за спины подошла фигурка в чёрном, под большим капюшоном. Ростом она была выше Светы, но пониже его, тощая, но в ширину малость с намёком на виолончель; одета в балахон и широкую юбку почти до самой земли, что вместе с надетым капюшоном выглядело как одна целая монашеская ряса, а обута была в туфельки на низком каблуке. Подойдя, она не сбросила капюшона, но подняла глаза и посмотрела на него. Было только видно, что она брюнетка, волосы длинные, тонкие, секущиеся; с естественно бледным лицом, которое Йус не успел особо рассмотреть, ибо зрительный контакт она внезапно оборвала. Вдруг, как ни в чем не бывало, достала сигарету, закурила и вновь украдкой смерила его взглядом:
— Так вот ты какой, парень, предлагающий пивас на ластэфэме, — произнёс скрипящий, хриплый голос.
— Да, я такой. Салют!
— Чао. Ой бля, коничива! В смысле — хайль. Куда двинем?
— Я подумал, что если ты за хороший пивас, то в бар, наверное?
— Нахуй бар! Я не хожу в такие заведения… Да я бы вообще никуда не ходила! Но пойдем в магаз, значит. Тут кругом, правда, одна обдираловка.
— О, что в бары не ходишь, это хорошо, понимаю. Да, тут везде всё дорогое, ладно уж, переплачу, лавэ есть.
Девушка не задерживалась на нём взглядом, а была будто озабочена чем-то другим. Она ловко стрельнула окурок в глубь площади, и молча они пошли. Вдруг его разобрало любопытство:
— А чем ты тут вообще занималась, если не секрет?
— У меня здесь нерегулярная подработка. А живу я в ебенях вообще-то.
— Ха, земляки значит. Только мои ебеня наверняка дальше.
— А ты откуда такой будешь? — удивилась она.
— Сестрорецк.
— А это где?
— У финского залива.
— О, пиздец. И какими судьбами тебя принесло? У тебя родственники здесь?
— Да, тётка и младшая сестра, у них и остановился… Мы с ней вместе выросли, а потом они сюда переехали. Ну а вообще я это всё очень безрассудно устроил. Ебанулся, откровенно говоря, на самом-то деле. Свободы мне захотелось, воздуху!
Она задумчиво посмотрела:
— Круто. И как тебе свобода?
— Что за вопрос? Свобода прекрасна и удивительна. И потому её мало кто может себе позволить.
— Да, я например. Обхожусь и иллюзией, хули. А ты-то позволил?
— Ну, вроде бы за хвост ловлю, это точно. А на иллюзии и сам долго продержался.