«Кто он? Полицейский?» Ланс прикрыл пациента одеялом, тот неожиданно зашевелился и открыл глаза.
— Спаси меня… Спаси меня от дождя, — прошептал он почему-то на плохом японском.
— Спасу, спасу, спи только, — усмехнулся Лайтмен.
— Спаси меня от дождя, — еще раз повторил парень.
«Не стоило бы тебе говорить по-японски, — подумал Ланс. Давно я не слышал такого скверного произношения. Похоже, это вообще все, что ты можешь сказать на этом языке».
Лайтмен на всякий случай связал-таки парня и пошел переодеваться: личина Кастора надоела ему порядком, пора было стать самим собой.
«Спаси меня от дождя» — это что? — думал он, — пароль? Ланс не хотел копаться в голове своего нечаянного гостя — у того и так там было не очень-то нормально. «Спаси меня от дождя, а я спасу тебя от солнца» — вспомнил вдруг он строчку из старинной японской сказки. «Черт, а почему бы и нет? Где же могли придумать такой кретинский пароль — в ФРР или в Интерполе?» Сняв маску Кастора, Лайтмен ненадолго задумался. Стоит ли ему лезть в эту историю? Может, парень просто коп или фэбээрешник? Следил за милейшим лордом Робином, чтобы взять его с поличным… Но! Почему тогда медлили копы? Почему они ждали, пока жертва погибнет? Что, были пробки на дорогах?
Нет, что-то не увязывалось во всей этой истории. Скорее всего, полиция приехала на анонимный звонок, потому и действовала так глупо. Тогда кто этот парень? Или копы всё-таки чего-то ждали, а рыбка сорвалась?..
Ланс перечитал надпись на единственном обрывке бумаги, обнаруженном у пленника: «0391А» «Что бы это значило? Номер улицы и дома? Номер машины? А если так — «А1930»? Бар «Арнольд 1930-ый» — вспыхнуло вдруг в голове Лайтмена. Такую надпись он видел…
Ланс поднялся. Его ведь и тогда чем-то насторожило то место.
Через 34 минуты Лайтмен (в виде точной копии все еще привязанного к столу пленника) открывал дверь бара «Арнольд 1930-ый».
В баре было абсолютно пусто. Стены и пол украшали следы затянувшегося ремонта.
Тут же небритый тип перегородил Лансу дорогу.
— Закрыто, ремонт, — буркнул он, глядя в ботинки Лайтмена.
— Но я в безвыходном положении, — улыбнулся Ланс. — Спасите меня от дождя, друг мой.
Повисла пауза.
— А я спасу вас от солнца, — быстро добавил Лайтмен по-японски.
— Кретин и сын кретина, — тоже по-японски сказал небритый.
Ланс сделал вид, что не понял, памятуя о бездарном японском своего пленника.
И тут же пол у него под ногами разошелся, и Лайтмен рыбкой нырнул вниз. Метров через 5 ему пришлось упасть на движущуюся ленту транспортера, которая внесла его прямо в облицованную черным мрамором комнату и бросила на пол в довольно неловкой позе. Ланс поднялся опять же неловко, хотя ему уже поднадоело изображать из себя идиота.
— Почему ты явился сюда, Ченчи?
«Вот как, я, значит, Ченчи», — подумал Ланс. А вслух сказал:
— Я чуть было не погиб… Я испугался…
— Ты видел его, хотя бы?
Говорящий сидел в кресле спиной к Лайтмену, что совершенно не мешало Лансу запустить две миникамеры и получать четкие изображения его фаса и профиля: он был средних лет, худ, черен, с хорошей долей азиатской крови в венах. Лайт лихорадочно изучал его мозг, чтобы выяснить, кого же он должен был видеть по мнению этого типа.
— Я… — Лайтмен очень тщательно изображал растерянность и потрясение. — Я ждал, сколько мог, а потом приехала полиция…
Сидящий в кресле встал, и Лайтмен уже воочию увидел его искаженное, злое лицо.
— Я задушу тебя своими же руками…
Ланс изобразил испуг.
— Я сделал все, как надо. Они привязали девушку к колесу. Потом стали поджигать. И тут появились копы. Началась паника. Я сам еле унес ноги… — Лайтмен совершенно вошел в роль.