— Дедуля так тоже делал! Когда Карин-чан вернулась в деревню, то он напугал меня почти до мокрых штанов! Быть Хокаге — обязательно становиться засранцем?
— Наруто-кун, не забывай, Хирузен-сенсей был моим учителем! Я не могла не набраться от него пары привычек!
— Дерьмо! Если бы это было правдой, то Йондайме должен был бы подглядывать в источниках, а я читать порнуху и вечно опаздывать!
— Ну, в книгах Джирайи-куна всё-таки неплохой сюжет!
— Ты поняла, что я имею в виду!
— Видеть твоё ошарашенное лицо было бесценно!
— Но Цунаде-чан! Это нечестно!
— Как ты меня назвал? — спросила она, сложив на груди руки. Наруто ни на миг не поверил — для оскорблённого человека она слишком уж лучилась довольством.
— Ой да ладно! Тебе это нравится! Или мне сказать Цунаде-баа-чан? А что, наши кланы — родственники, твоя бабуля была Узумаки, так что ты можешь быть моей многоюродной бабушкой!
— Можешь попробовать, если считатешь, что у тебя слишком много ног. Парочку я с удовольствием оторву.
— Тогда не надо изображать обиду! К тому же у тебя отвратительно получается. Ладно, Хокаге-сама! Чунин Узумаки готов к несению службы.
— Что же, Наруто, теперь ты чунин. Будешь вести за собой шиноби, планировать, и принимать решения.
— Конечно! Я готов! Считай, что это ещё одна ступень к тому, чтобы сменить тебя на посту Хокаге!
— Тебе ещё предстоит долгий путь, Наруто-кун, — мягко сказала Цунаде.
Широкая улыбка Наруто озарила кабинет.
— И начну я его с месяца бесплатного рамена!
* * *
Чунин. Наруто всячески представлял себе, что случится, когда он станет ближе к своей мечте, взойдёт на следующую ступеньку карьеры шиноби. В его представлении это были крутые миссии, в которых он проявляет свою неимоверную крутизну, побеждает нукенинов, спасает принцесс, освобождает страны, получает за это горы хрустящих рьё и признание своей деревни. Он подсознательно полагал, что стоит ему надеть жилет, как тут же всё заиграет новыми красками, как под влиянием резких перемен его жизнь кардинально изменится. Он ошибался.
В спасении принцесс и свержении тиранов не было ничего нового — ведь этим он занимался ещё в ранге генина. С нукенинами дело обстояло точно так же — пусть новые противники были сильны, но Наруто встречал врагов и сильнее. С деньгами тоже было не очень — Гама-чан только-только начал приобретать приятную округлость, а до того слишком много денег ушло на жизненно важные инструменты шиноби: от взрыв-тэгов, кунаев, сюрикенов, свитков и насыщенных чакрой чернил (к сожалению, несмотря на наследие, фуиндзюцу ему давалось очень плохо, поэтому приходилось брать количеством клонов, а значит и возмутительно высоким расходом материала) до тех самых проводящих чакру ножей, что покоились в горизонтальных ножнах у него за спиной.
Все попытки пожаловаться на недостаток финансов наталкивались на полное непонимание подруг — Ино и Хината не испытывали нужды в деньгах, у Сакуры-чан не было особых затрат, а все остальные, от Хаку и Хисаме до Таюи, Кин и Карин, просто подымали его на смех, утверждая, что в Конохе платят неприлично много, что даже сопливый генин, выполняя низкоранговые миссии, по сравнению с остальными деревнями купается в рьё. Причём, попытка привлечь к спору прибывших с дипломатической миссией Темари-чан с братьями, провалилась не менее позорно — виной тому был финансовый кризис в Суне, из-за которого и случилось нападение. Карин в Кусагакуре практически не получала денег, Орочимару не слишком заботился о своих шиноби, даже настолько высокоранговых, как Таюя, чего уж говорить о Кин? Хисаме и Хаку так давно были нукенинами с их нестабильными заработками, что воспринимали жизнь в Конохе как беззаботную идиллию. Фубуки-чан, несмотря на достаточно высокий достаток в нищей Стране Снега, тоже считала, что в Конохе просто швыряются деньгами.
Ещё одним величайшим разочарованием оказался чунинский жилет. Наруто обожал свой оранжевый комбинезон, он справедливо считал, что сравниться с ним по крутизне могут разве что костюмы Ли и Гай-сенсея. Но стоило знакомым увидеть чунинский жилет поверх старого костюма, как его тут же подымали на смех. Ино была в полном ужасе, Сакура обречённо закатывала глаза, даже Хината, к которой он пришёл, зная, что она поддержит его в любом начинании, лишь отрицательно замотала головой. Попытка смены оранжевого на зелёное, на прекрасный костюм, подаренный Гай-сенсеем, вызвал такой же результат. Наруто воспользовался хитростью, и появился перед глазами Команды Гая, в надежде на всеобщее одобрение, но и тут вышло не так, как он ожидал. Нет, реакция Толстобровика и сенсея была предсказуема — по их лицам полились густые слёзы, они начали обниматься между собой и обнимать Наруто (их сила была столь велика, что вспышки перед вылезающими из орбит глазами Узумаки казались огромным диском солнца, а бьющая в уши кровь напоминала звук морского прибоя). Нейджи тактично пытался сохранить бесстрастное выражение, в чём позорно провалился, а Тентен-чан обречённо стонала и лишь сильнее вдавливала обе ладони себе в лицо.
Хаку проявила сострадание и напомнила, что ношение чунинской униформы никогда не было обязательным, так что Наруто может продолжать ходить в своём любимом комбинезоне. Наруто лишь расхохотался, услышав такое нелепое предложение. Стать чунином, но при этом не показывать это всем окружающим? Не иметь возможности самодовольно задирать нос перед Кибой, выпячивать грудь перед девчонками и не втирать в лицо жителям деревни годы и годы пренебрежения? Смехотворно! К тому же, замена разорванного, пробитого, испачканного кровью и грязью комбинезона всегда ложилась тяжёлым бременем на Гама-чан, а униформа бесплатно предоставлялась интендантской службой, поэтому Наруто колебался недолго, отдав должное любимому цвету лишь в виде оранжевых бинтов, стягивающих теперь его щиколотки и предплечья.
Ещё одним испытанием стало командование кем-то другим, отличным от теневых клонов. Наруто, получив тяжкое бремя ответственности за подчинённых, первое время старался всячески уберечь их от любой опасности, ведь защищать дорогих людей — это его путь ниндзя! Это благородное желание, отдыхавшее лишь на низкоранговых хозяйственных миссиях, заставляло его пытаться всё делать самому, не дать врагу добраться до тех, кто был ему действительно дорог. Это злило Кибу, вызывало неодобрение Нейджи, Толстобровик считал это «неюным», довольным был лишь один Шикамару. Наруто пытался всё объяснить, но никто не принимал его объяснения. Сакура попыталась выразить неодобрение кулаками (при этом Наруто чувствовал её правоту, так что пришлось уворачиваться и уходить с помощью дзюцу), Ино обиженно дула губки, а Тентен обрушивала на него горы очень острого железа. Но хуже всего было с Хинатой-чан, она, решив, что Наруто считает её слабой, пыталась уйти, опустив плечи, выглядя, словно избитый котёнок. Наруто пришлось долго извиняться и лишь когда он дал обещание (а Наруто Узумаки никогда не нарушает своих обещаний), девушка успокоилась.
Нет, пусть служба чунином и не была тем, что Наруто ожидал, но и назвать её разочарованием было нельзя никак. Узумаки видел множество новых стран, сражался со множеством сильных противников, узнавал новые дзюцу и совершенствовал старые, с каждым днём продвигаясь навстречу мечте. В своих бесчисленных путешествиях он встречал кучу новых людей, среди них было множество женщин, от просто симпатичных, до восхитительно прекрасных. Он знакомился с ними, узнавал историю их жизни, после чего знакомство с их лицами производила его покрытая мозолями ладонь.
* * *
Несмотря на то, что Саске отсутствовал считанные дни, Наруто по нему скучал. Пусть в жизни Узумаки случилось много перемен, пусть команда давно перестала быть единственным светлым пятном его жизни, пусть его окружали друзья и люди, которых он полюбил всем сердцем, но это не меняло одного-единственного факта. Команда 7 была для Наруто семьёй. Какаши-сенсей был ленивым извращённым дядюшкой, Саске — неприветливым придурком-братом, а Сакура… При мыслях о прекрасной Сакуре-чан щёки становились очень-очень горячими, а на лице сам по себе появлялся рустой румянец. Поэтому Наруто не мог дождаться, когда Саске уже прекратит страдать глупостями и вернётся домой, к тем, кто его ценит и любит. Ведь, как говорил Джирайя-сенсей, «дом — это там, где кто-то думает о тебе». Правда не всем слова учителя следовало прислушиваться, время от времени он говорил что-то пошлое, к примеру, «хорошие сиськи — глазам в радость» или непонятное — «голая женщина — как кунай в подсумке, их слишком много не бывает».
Наруто признавал желание Саске учиться у Змеиного Ублюдка, но это ни коим образом не значило, что Орочимару должен остаться безнаказанным за всё то зло, что причинил людям. Так что, когда, после череды довольно скучных миссий, он прибыл на вызов Хокаге и увидел в кабинете Таюю, Анко и Джирайю-сенсея, сердце его замерло в приятных предчувствиях.
— Благодаря сотрудничству Таюи-сан, мы узнали расположение нескольких укрытий Орочимару. Коноха не может оставить его злодеяния безнаказанными, поэтому вашей предстоящей миссией будет их обнаружение и уничтожение, а также подавление возможного сопротивления. Для вас, Таюя-сан, это будет испытанием лояльности нашей деревне и по итогам миссии я лично рассмотрю вопрос получения вами протектора Конохи.
Таюя молча кивнула. Наруто понимал Хокаге — если все предыдущие нукенины, что приходили с ним в деревню, были из союзных и нейтральных деревень, то Таюя, как и Кин, была шиноби Орочимару. И если Кин была всего лишь генином, то шиноби той силы, что Таюя-чан, мог натворить дел. К тому же у неё была Проклятая Печать. Наруто её вроде бы обезвредил, но он не мог объяснить, как это сделал, а значит Цунаде должна учитывать худшие варианты.
— Миссии присваивается А-ранг, — продолжила Хокаге, — лидером будет Митараши Анко.