— Нет, — с нажимом сказала она. — Но это сейчас и не важно. Спроси то, что тебя действительно сейчас интересует. Я слышу у тебя в голове этот вопрос с тех самых пор, как настроила амулет.
— Я могу вернуться домой?
— Нет, — ни секунды не раздумывая ответила Мирия.
— Почему? — Александр растерялся от такого резкого и неожиданного ответа.
— Даже если бы хотела, твоё кольцо тебя затащило сюда и оно, скорее всего, не позволит тебе вернуться назад. Тем более, что оно поглощает любую направленную в тебя магию.
Алекандр машинально схватился за кольцо и попытался его снять, но оно не поддавалось, вцепившись мёртвой хваткой.
— Я бы также не рекомендовала подносить его к амулету, — продолжила Мирия, — иначе он впитает его силу, и ты перестанешь нас понимать, как и мы тебя.
Взяв, наконец, себя в руки, Александр бросил на Великого магистра недовольный взгляд и отчеканивая каждое слово, произнёс:
— Вы не можете меня здесь удерживать. Я не хотел сюда попадать!
— Ты голоден? — вдруг куда более мягким или скорее даже нежным голосом спросила она, поднявшись из-за стола. — Конечно голоден. Ты, наверное, с самого появления здесь ничего не ел.
Мирия провела рукой над столом и на нём стали появляться чаши с вполне знакомыми ему фруктами: виноград странного розового цвета, чересчур большие, с грейпфрут, яблоки, не менее крупные груши.
— Или ты больше предпочитаешь мясо? — Тут же на столе появились тарелки с сочным прожаренным стейком, котлеты, похожие на те, которыми его кормила русская бабушка, пожаренное на углях мясо, которое он ел всего раз в жизни и которое его друзья называли странным словом «Шашлык». Хижина наполнилась ароматами, пробудившими животный голод, сопровождаемый мягким бурчанием в животе. Под конец на столе появились какие-то из местных блюд, которые он впервые в жизни увидел.
— Сделала, что смогла, — будто бы извиняющимся тоном сказала девушка. — Твои мысли порой очень трудно читать.
После этих слов Александр по-настоящему испугался, ощутив себя совершенно голым, лишённым всякой защиты.
— Спасибо за это Мирия. Но я бы предпочёл всё-таки поесть дома, в своём мире.
На долю секунды по её лицу прибежала обида, но она снова сделала суровое лицо.
— Я хочу, чтобы ты понял кое-что: отправить тебя домой могу только я. Но этого делать я не хочу, потому что у меня на тебя определённые планы.
— Какие ещё планы?
— Поешь, — сказала она со странной улыбкой, — потом я буду задавать тебе вопросы. Я хочу, чтобы ты рассказал мне о своём мире.
Глава IV
Фонарь давал слишком мало света — лишь на шаг перед ним можно было что-то различить, отчего огромный зал полуразрушенной тюрьмы казался ещё темнее. Фонарь стоял на большом столе в дальнем конце зала — единственный ориентир среди глухой черноты, сокрытой одеялом ночи. За столом сидело три тени, четвёртая медленно приближалась к ним от давно разбитых ворот.
— Готий мёртв, — тишину давно покинутого зала пронзил властный голос, принадлежащий вошедшей из-за ворот тени.
— Мы видели, — ответил юношеский голос левой тени.
— Он сам виноват, — произнёс женский голос. — Надо было ему заворожённо смотреть на Великого Магистра.
— Меня беспокоит то, что Великий Магистр вытащила из его головы, — юношеский голос звучал испуганным.
— Она вытащила всё, — спокойно ответил сиплый голос за столом, — Но наши лица, как и имена ей ничего не скажут. Нельзя найти того, кого не знаешь и никогда не видел. Мы — тени, нас нет.
— Мы — тени. Нас нет, — хором ответили три голоса.
Повисла тишина, нарушаемая только слабым треском огня за стеклом лампы.
— Если Вы не заметили, отвёл взгляд кое-кто ещё, — произнёс, наконец, властный голос.
— Да… — подтвердил сиплый голос за столом, — парень с тупым взглядом. Готию помешал он.