— Так, мальчики и девочки! Одни налево, другие направо. Все к речке умываться и по домам. На сегодня тренировка окончена.
Две ватаги с шумом ломанулись сквозь кусты, обсуждая перипетии прошедшего боя, а он скорым шагом направился к дому. Ему еще надо было успеть перетереть с Карно кое-какие вопросы, чтобы в дальнейшем между ними двоими не было неясностей и разногласий. А то воевода скажет одно, он другое… Ольт хорошо знал, к чему приводит раздор в командовании. Спаси Единый от такого «счастья».
Глава 4
Первым вопросом, который Ольт задал Карно вечером — это понимает ли тот, чем для них может кончиться уничтожение барона-захватчика. Оказалось, что все он отлично понимает, но вот просчитать дальнейшие шаги не посчитал нужным. Карно, сам того не зная, оказался последователем Наполеона, который считал, что главное — это ввязаться в драку, а там война план покажет. Но это совершенно не устраивало Ольта. Тот хитроумный старикашка, живущий в памяти, еще нет-нет, но подавал свой скрипучий голос, а он всегда просчитывал свои шаги при совершении акции, что и помогло ему в той жизни достигнуть определенных высот.
Когда Ольт разложил перед старостой все по полочкам и предложил обдумать все сейчас же, чтобы не метаться потом в поисках выхода, тот сразу же согласился. Дураком он не был. Стратегию будущих действий они обсудили вплоть до встречи с наместником. На нем и остановились, слишком непредсказуемая ситуация складывалась в дальнейшем. Слишком много вариантов и просчитать их все — дело нереальное, а где-то даже и ненужное.
Тут как раз и ходоки заявились, сопровождаемые Брано. С ними зачем-то приперлись и Жаго с Вельтом. Зал в доме Карно Ольт обставил, как кабинет для официальных встреч, вспомнив заморочки из прошлой жизни, но с учетом местных реалий. У дальней от двери стены стоял крепкий дубовый стол с широкой короткой лавкой, застеленной медвежьей шкурой. Над лавкой, прямо на стенке, где по идее должен был находиться портрет или по крайней мере герб правителя, была распята тигриная шкура, что внушала уважение только одними своими размерами. Остальная мебель — еще две длинные, ничем не застеленные, лавки, стояли у стен по обе стороны от входа. Еще пара табуреток стояли рядом с «председательским» местом. Само пространство от двери до стола было свободным, так что у людей, оказавшихся на этом месте и стоящих перед столом, невольно возникало чувство открытости и незащищенности и даже где-то иррационального страха и подавленности. Минимализм и голая функциональность, вот то, чего добивался Ольт, обставляя эту комнату. Любой посетитель сразу понимал, что это помещение предназначено только для работы и для решения важных проблем. Единственное, что немного разбавляла строгость линий этого помещения — это полки, стоящие у стены справа от стола, заваленные стопками бересты, да пара скрещенных мечей на тигриной шкуре.
Естественно, что вошедшие мужики сразу оробели и мялись у двери, комкая в руках облезлые меховые шапки. За столом, пугая людей черной повязкой, протянутой через выбитый глаз, с важным видом сидел староста деревни Карновка. Ольт сидел чуть позади него на одной из табуреток и не отсвечивал. Брано, уже привыкший к официальной обстановке комнаты, спокойно прошел и уселся на одной из лавок поближе к столу. Жаго с Вельтом остались в широком дверном проеме, подпирая косяк и закрывая выход своими телами. Собственно, их никто не звал, но никто и не прогонял. Если пришли, значит что-то надо. Когда придет срок, сами скажут. После поклонов ходоков и ответного кивка Карно все какое-то время молчали. Мужики ждали, когда их спросят и позволят говорить, а Карно присматривался, думая, как начать разговор.
— Ну мужики, рассказывайте, кто такие, зачем пришли, чего хотите. — раздался наконец из-за стола начальственный рык.
Мужики переглянулись между собой, немного помялись, а затем тот, что был справа, ничем из себя непримечательный тип, черноволосый, с кожей, потемневшей и задубевшей от тяжелой жизни в лесу, обыкновенный такой охотник-лесовик, начал первым:
— Я Кристо Полуха, а это сосед мой — Трельт Стружка. Мы из деревни Листвянка. Раньше был у нас хозяином барон Бродр, но вот пропал он…
— Да мы не очень-то и огорчились. Дрянь был баронишка, но хоть соседи не трогали, а тут вдруг раз — и нет его… — подхватил второй ходок, такой же мужичок, копия первого, только более светлый волосом. — И куда делся, никто не знает. Скорее всего, пришиб кто-то, но нам-то от этого не легче. Явился сосед Бродра — Кредрон и как бы еще тяжелее не стало…
— Раньше-то хоть один барон шкуру сдирал, — продолжил первый, — а теперь еще один явился и уже последнее отбирает…
— Мы уже и не знаем, что нам делать. Вот и пришли к вам. Может вы чем поможете? Мы и раньше сюда собирались, земля-то о Карновке слухом полнится, но теперь барон Кредрон наших баб и детишек как бы в заложники взял. Погубит он их…
— Как есть погубит. Этот Кредрон — такая скотина. Грозится всех на рудники продать, если налоги не заплатим. А мы уже все прежнему барону отдали. Помощи просим, господин староста. — и мужики, как один вдруг бухнулись на колени и в таком положении замерли.
В этот момент от двери донеслось еще два голоса:
— Помоги им, атаман…
— Просим за них…
Это дали о себе знать Вельт с Жаго, которые, вот уж чего Ольт с Карно от них не ждали, тоже не нашли ничего лучшего, как тоже упасть на колени. Ольт со стороны молча наблюдал за происходящим. Как он понимал, то сейчас местные, прося о помощи и встав на колени, своими действиями поднимали Карно на очень высокий уровень, признавая его хозяином, который имеет право распоряжаться их жизнями и судьбами. Когда перед этим Ольт с Карно обсуждали свои дальнейшие действия, они предполагали нечто подобное, но думали, что к этому крестьян придется приводить чуть ли не силком, доказывая, что для тех это будет со всех сторон выгодно. А тут такой подарок судьбы. Надо хватать не думая. Карно тоже это понимал, поэтому немного выждав, чтобы у всех в памяти зафиксировалось такое положение, недовольно проворчал:
— Вставайте уже. Нечего мне тут полы протирать. Здесь баронов нет.
Мужики кряхтя стали подниматься с колен и тут в комнату вошла Истрил.
— А чего это тут у вас? У меня там ужин скоро поспеет, а вы тут до сих пор какие-то дела решаете. — в ее голосе чувствовалось легкое недовольство.
На какое-то мгновение все в комнате замерли, не зная, как реагировать на неожиданное вторжение. Ходоки недоуменно уставились на женщину, которая имела смелость вмешиваться в мужские дела. Но их земляки, Жаго с Вельтом, усиленным подмигиванием, вытаращенными глазами, со зрачками, указывающими на вошедшую женщину, и вообще всей мимикой своих лиц, отчего Ольта, не спускающего внимательного взора с происходящего, чуть не пробило на смех от их кривлявшихся рож, быстро перестроили немного растерявшихся ходоков на подходящий лад. Они склонили головы перед этой невысокой миловидной женщиной, а Карно будто бы нехотя, произнес:
— Да вот, ходоки с Листвянки. Просят помощи, совсем их задрал барончик местный.
Слово «барончик» он произнес с таким пренебреженьем, что сразу становилось понятным, что никакие местные власти не представляют какой-либо угрозы для властителя Карновки. И тут всех присутствующих, ну кроме разве что Ольта и Истрил, будто прорвало. Все заговорили разом и вместе.
— Барон Кредрон совсем озверел…
— Последнее забирает…
— Голод их ждет…
— Вымрут они. Единый — свидетель, все вымрут…
Какофония звуков создала такую завесу, что казалось ничего в ней невозможно было разобрать, но Истрил как-то вычленила самое главное.
— И что? Ничего нельзя сделать? — спросила с такой уверенностью в своем праве задавать вопросе старосте, что никто в этом не усомнился. Причем произошло это у нее так обыденно, будто спросила у соседки соли.