— Я же сказал — все, — повторил Стас. — А ты уже у них был?
— Нет, — снова удивился я. — Мне же еще отчеты не о чем писать.
Стас крякнул с досадой.
— А зайти представиться? А выяснить, кому эти отчеты сдавать? А попросить более подробные инструкции? — застрочил он, как пулемет. — Можно подумать, на земле иерархии нет.
— А я на земле сам на себя работал, — напомнил я ему.
— А здесь не будешь, — отрезал он. — Мне информация отовсюду нужна, чтобы стратегически картину видеть. А у тебя, похоже, появилась возможность во все отделы дверь с ноги открывать.
— Чего это? — оторопел я.
— А ты сколько случаев знаешь, — язвительно поинтересовался он, — чтобы проштрафившемуся хранителю давали каждый отдел на зуб попробовать прежде чем решить, куда пристроиться?
— А это у меня репутация такая, — буркнул я.
— Вот и я говорю, — снова хмыкнул он, — за какие такие красивые глаза ты в эдаком фаворе? Тебя же сейчас, аки редкую птицу райскую, каждый отдел приманить захочет. Вот и пользуйся, — неожиданно добавил он.
— Зачем? — уже всерьез разозлился я.
— Атмосферу пощупать, — вкрадчиво произнес он, — послушать, о чем народ толкует, опусы там-сям разбросать…
На меня вдруг озарение нашло.
— Я так понимаю, ты с Мариной уже поговорил? — спросил я, смиряясь с неизбежным.
— Да нет, я больше слушал, — с готовностью объяснил он. — Все время то одно, то другое ухо прочищая — казалось, что ослышался. Ты с какой стати мне поручения раздавать начал, еще и через кого-то? — вдруг рявкнул он.
— Стас, забыл я, что ей обещал, — прямо сказал я. — Когда Татьяна меня узнала, я вообще обо всем забыл. Но ты же знаешь Марину: ей только скажи правду, она с любого света сживет!
— Знаю, — согласился он, — потому и не сдал тебя. Но ты мне теперь в разведку пойдешь. В другие отделы еще так-сяк, а у аналитиков мне каждая мелочь нужна.
— А воспоминания заберешь? — решил я не даром соглашаться головой рисковать.
— Сам не смогу, — отмахнулся он, — кого-то из ребят вечером пошлю. За Марининым отчетом.
У меня появилось нехорошее предчувствие. По объему наши воспоминания скорее не за Маринин, а за сводный отчет администраторов сойдут. Но ему я ничего не сказал. Пусть снова орет после того, как все сюда доставит.
— Хорошо, — сказал вместо этого я, — попробую завтра к аналитикам попасть. С утра, как рабочий день начнется.
— У нас весь день рабочий, — проворчал он.
— Вот и у меня тоже, — отпарировал я. — Мне еще надо легенду отрабатывать, что я заново с Татьяной знакомлюсь. Мы решили не показывать, что она меня узнала.
— Значит, можешь головой работать, когда захочешь! — хохотнул Стас. — Развивай талант. Короче, разведаешь — доложишь, все до мелочей, — и он отключился.
Какое-то время я еще стоял там, пытаясь переварить услышанное. Меня же, вроде, только к аналитикам прикомандировали. Это, что, по мне та дурацкая мысль работать сразу во всех отделах, которую навязал мне последний Татьянин лектор, срикошетила? Святые отцы-архангелы, а можно сначала разбираться, где мои собственные желания, а где коварно внушенные?
И я еще жаловался, что Татьяна мне жизнь усложнила! Да с ней меня по знакомой дороге заново шагать пустили, со всеми ее известными кочками и ухабами. Мне очень захотелось назад, на эти кочки и ухабы — только бы без засад и рейдов по тылам противника.
И опять — нужно было в последней мысли акцент на хорошо знакомой дороге делать, а не на ее несовершенствах.
Татьяна проснулась не сразу. Спросонья она выглядела такой уютной, что я не удержался, подхватил ее с кровати и поднял высоко над собой, держа ее за талию и любуясь ее расслабленным лицом и растрепанными волосами.
Она открыла глаза и тут же спикировала на меня. Ни минуты не может прожить, чтобы не обнять меня, растрогано подумал было я, но тут мне в лицо печатался ее живот, свернув набок нос и полностью перекрыв доступ воздуха.
Хорошо натренированное на земле тело отреагировало мгновенно. Руки освободились и затем освободили лицо. Я осторожно ощупал нос. Вроде, обошлось без фатального ущерба.