Больше он мне ничего не дал сказать. Очень настойчиво. И очень долго.
Наконец, ко мне вернулось сознание, а с ним и мысли об осторожности, и я начала вырываться. Он открыл глаза, отклонил голову, снова тяжело вздохнул и опустил руки. И тут же исчез.
— Ты зачем это сделал? — спросила я.
Он громко крякнул.
— Ну, знаешь! — послышался его обиженный голос. — Я целую вечность этого момента ждал!
— Я имею в виду, зачем ты в видимость перешел? — уточнила я. — Нам придется вести себя очень осторожно…
— Я никуда не переходил, — удивленно перебил он меня.
— Да я же тебя видела! — возмутилась я.
— А ну, подожди, — послышалось в его голосе нездоровое оживление, и я быстро отступила назад.
Но он снова схватил меня за руку и потащил к двери. Нет! Я еще не хочу на занятия! С таким же успехом я могла бы сопротивляться лавине.
У двери лавина остановилась и развернула меня лицом к зеркалу. Я озадаченно уставилась на свое отражение. За которым, естественно, не было видно ничего, кроме стены.
— Давай-ка посмотрим, — снова послышалось у меня прямо над ухом, и я почувствовала обхватывающие меня руки.
У меня отвалилась челюсть. Судя исключительно по ощущениям. Потому что смотреть в зеркале было не на что. Кроме стены. Мое отражение исчезло.
Я опустила глаза и увидела и себя, и его руки. Которые тут же разошлись в стороны и пропали из вида. Вернув мое изображение туда, где ему и положено было находиться. На долю секунды. После чего он снова рывком развернул меня лицом к себе и даже не дал на этот раз возмутиться.
На меня напал приступ нервного смеха.
— Ну, теперь что такое? — На все еще видном лице его брови сошлись на переносице.
— Раньше, когда мы целовались, ты исчезал, — пробормотала я, едва сдерживаясь, чтобы не захихикать, — а теперь я.
— Зато теперь я знаю, — довольно ухмыльнулся он, — как тебя отсюда похитить.
— Не надо меня никуда похищать! — Я резко выпрямилась, окончательно приходя в чувство. — Я не для этого сюда пробралась!
— А вот об этом я бы с удовольствием послушал. — Он уставился на меня немигающим взглядом.
Ну да, когда это он без удовольствия мои извинения выслушивал! Не говоря уже о разрушенных планах. Которые его же собратья мне и поломали. Сейчас начнет рассказывать, как все нужно было иначе сделать. Нет уж, более важный разговор есть.
— А я хочу послушать, что с Игорем, — твердо ответила я, решительно разводя в стороны его руки, чтобы не видеть этот его взгляд-крючок.
— У Игоря все хорошо, — раздался в пустоте его нетерпеливый голос.
Я обошла место, где он должен был находиться, и села на кровать. Ни звука, ни движения. Я тоже молча похлопала рукой по кровати рядом с собой. Через несколько мгновений кровать чуть шевельнулась — под грузом его тела, предпочла подумать я.
— Подробнее, пожалуйста, — обратилась я к этому месту.
— Игорь жив-здоров, — послышалось оттуда. — Продолжает заниматься, их с Дариной фантазии бросил, живет дома, даже убирает сам. Еще и работу себе нашел, у Марины, — проворчал он, и затем тихо добавил: — О тебе очень переживал.
У меня горло перехватило.
— Когда вернешься, скажи ему, что у меня не было другого выхода, — с трудом выдавила я из себя. — Скажи ему, что я обязательно с ним встречусь. Как-нибудь. Когда здесь все закончу.
— Чего? — услышала я изумленное восклицание. — Татьяна, что ты несешь? Куда это я вернусь?
— На землю, куда же еще, — озадаченно ответила я.