— Вы по нему ничего не нашли, — заговорил я почему-то быстрее. — А один из наших наблюдателей узнал в нем исполина, как они наших детей называют. Одного из самых первых.
Стас какое-то время молчал.
— И что ты нанаблюдал? — спросил он наконец.
— Ничего понятного, — признался я. — Он ни с кем не контактирует. Только с Татьяной изредка. Но любое движение даже спиной чует. И разговоры ведет странные.
— Какие еще разговоры? — еще тише спросил Стас.
— Да не со мной! — успокоил я его. — С Татьяной. О тотальном контроле и управляемости — причем везде. Похоже, даже у нас.
— Интересное дело, — задумчиво протянул Стас.
— Я думаю, его специально к Татьяне приставили, — высказал я еще одно предположение.
— После полной чистки памяти? — усомнился он. — Как-то это слишком сложно. Нет, здесь что-то другое…
— А можно его земную историю как-то узнать? — вдруг пришла мне в голову мысль.
— У наблюдателей? — изумился Стас.
— А почему нет? — настаивал я. — У Тошиных. Они ведь и тогда помогли, когда с нашим инцидент приключился, — Стас хмыкнул, — и сейчас сами на контакт пошли.
— Я должен подумать, — решительно заявил мне Стас. — Что-то напрягают меня эти совпадения. Ваша авария…
— Не наша, а ваша, — не удержался я.
— … с мелкими связана, — проигнорировал меня Стас. — И тут же мелкий аксакал выскакивает. И меры безопасности вдруг до абсурда доходить начинают… — Он снова помолчал, и вдруг рявкнул: — Вот откуда ты на мою голову взялся?
— Я здесь при чем? — возмутился я.
— Почему вокруг тебя вечно турбулентность возникает? — продолжал кипятиться он. — Где бы ты только не появился! Вокруг тебя все же рушиться начинает! Ладно бы только на земле…
— Вокруг тебя все рушиться только начинает, — тоже завелся я, — а у меня все уже разрушилось, и не моими стараниями.
— Ладно, давай восстанавливать, — мгновенно остыл он. — За аксакалом понаблюдай, раз ты уже на месте, но издали. Главное — место для опусов найди. Все, — отключился он, даже не попрощавшись.
Мимолетно глянув в сторону круглого здания, я бросился в сторону дальнего леса. Непосредственная угроза Татьяниному разуму ликвидирована, теперь главное — его в сознание привести.
Прочесывая дальний лес, я обнаружил, что по мере удаления от нашего обучающего центра и приближения, по всей видимости, к такому же центру темных, этот лес становился все более похожим на человеческий. Очень мне обидно стало — пока я не заметил, что и укромных мест там намного больше. Но как их отметить?
Выручила меня, естественно, любимая стихия. Ручей в лесу оказался только один, и ближе к темным он был полноводнее, но все с тем же каменистым дном. Увидев в одном месте поваленное дерево, заросшее с обеих сторон травой, за которой, однако, вполне можно было под ствол небольшой предмет спрятать, я соорудил возле него небольшое языческое капище из камней, нервно посмеиваясь над иронией ситуации.
Позвонив Стасу и объяснив, как найти это место, я устроился неподалеку в ожидании. Ожидание затянулось. Я уже раздраженно поглядывал на часы, решая, то ли здесь оставаться, пока воспоминания не принесут, то ли возвращаться, чтобы с Татьяной на занятия идти. Мало ли что ей этот «исполин» в весе комара еще наговорит. С другой стороны, говорят они обычно после занятий — подожду, пожалуй, еще немного, заодно и очередной цирк с представлением ангелами людей пропущу.
Это ожидание ничуть не добавило мне симпатий к темным. Лучшую часть леса себе оттяпали, сами на доставку материалов напросились, доставка эта им максимально упрощена — и я уверен, что они сейчас специально время тянут, чтобы все их значимость прочувствовали. Я замахнулся ногой, чтобы пнуть что-нибудь — по ней дрожь прошла. А, это опять телефон!
— Забирай, — коротко скомандовал Стас.
И отключился, не дав мне и слова сказать о саботаже темных.
Я с сомнением подошел к поваленному дереву. По-моему, вокруг него ничего не поменялось. Я все же пошарил под стволом рукой… и тут же наткнулся на небольшой чемоданчик. В котором обнаружилась увесистая пачка листов бумаги с напечатанным на них текстом. Ладно, отдадим им должное, этим темным. Разумеется, передачу подпольной литературы лучше в невидимости совершать!
Я успел почти к самому началу Татьяниных занятий, устроился в аудитории позади нее и углубился в чтение. И больше уже ничего не видел и не слышал.
Чем дальше я читал, тем торжественнее становилась моя очередная клятва никогда, никогда больше не идти на поводу у Марины. После прочтения ее части я понял, почему она выдавила из меня отказ от редактирования. А также почему Тоша решил… смягчить… впечатление.
Но главное — я же просил в центр всех воспоминаний Игоря поставить! Как ни странно, только люди и прислушались. Им Марина мою просьбу как посылку передала — целиком, себе даже крохотной ее части не оставив? Ей обязательно нужно было человечество выпятить, в лице Татьяны, в каждом втором абзаце пиная ногами ангельское сообщество, в лице меня?