— Боюсь, у меня получилась картина, не слишком мне льстящая, — ровно ответил он Хамелеону.
— И все же? — настаивал тот.
— Асоциальный тип, ярко выраженный интроверт, всецело сосредоточенный на своей личности и игнорирующий окружающий его мир, — четко отрапортовал странный Ангел.
— Хм, — покачал головой Хамелеон, — но давайте предположим, что Вы оказываетесь в ситуации, безальтернативно требующей Вашего участия…
— Я уйду от нее, — мгновенно ответил странный Ангел.
— А если все же не сможете? — продолжал допытываться Хамелеон. — Если все пути будут перекрыты?
— Я найду новый, — опять последовал решительный ответ.
— А если и это не поможет? — явно вошел в азарт Хамелеон. — Представьте себе: ситуация не имеет иного выхода, кроме Вашего участия в том или ином виде…
— Я изменю ее, — глядя прямо на него, спокойно ответил странный Ангел.
— Ого! — Хамелеон повернулся к другим студентам. — Дорогие Ангелы, у меня складывается впечатление, что мы находимся в обществе будущего кандидата в руководство нашим сообществом.
Он сказал это, мгновенно перевоплотившись в самого восторженного человеческого энтузиаста, и все студенты разразились аплодисментами.
Я с удовольствием присоединилась к ним.
Странный Ангел остался сидеть с каменным лицом, глядя прямо перед собой.
— Однако, помните, — вновь обратился к нему Хамелеон, — что изменение ситуаций может быть как созидательным, так и деструктивным. А что же Вы нам скажете? — вдруг повернулся он ко мне.
— Я не знаю… — От неожиданности я не успела ничего придумать, хотя превзойти странного Ангела вряд ли кому-то удалось бы. — Я бы хотела помогать… кому-то.
Вот, и теперь им придется предложить мне самый широкий выбор вариантов!
— Крайне похвальное стремление! — не оставил Хамелеон и меня без комплимента. — Очень скоро у Вас появится возможность воплотить его в жизнь.
И на этом он попрощался с нами, закончив свой курс.
Следующим предметом нашего обучения оказались человеческие религии. Преподаватель, который нас с ними знакомил, мне тоже понравился, чего не скажешь о самом курсе.
Этот преподаватель не требовал нашего активного участия в занятиях — можно было просто сидеть и слушать. Он говорил то восторженно повышая, те заговорщически понижая голос, то всплескивая ручками, то похохатывая, словно забавную шутку рассказывая — и я сразу окрестила его Фонтанчиком… и даже не поморщилась.
Сам же его предмет постоянно возвращал меня к нашим со странным Ангелом разговорам о психологии. Получалось, что люди действительно хотели, чтобы ими управляли, и к психологам стали обращаться относительно недавно — после того как, по-видимому, разуверились в своих богах.
Но и в верованиях своих они искали ответы на свои вопросы у неких внешних сил — представляя их себе при этом по своему же образу и подобию.
Во время существования множества мелких племен у людей и богов было множество, и наделяли они их чертами животных и растений, среди которых жили.
По мере создания небольших государств и их союзов, из их богов выделялся главный, которому остальные служили, но и бунтовали против него временами.
Когда человеческие государства начали укрепляться, а власть в них становиться более централизованной, люди пришли к идее единого Бога, волю которого воплощал целый сонм небожителей, уже лишенных ранга божественности.
С появлением в человеческом обществе возможности достичь более высокого положения, люди тут же объявили, что и в небесное могут войти наиболее преданные из них. Но с укреплением касты земных правителей количество причисленных к лику святых радикально уменьшилось.
Причем, по мнению людей, у каждого из этих небожителей была своя сфера ответственности. Небесных покровителей выбирали себе города и целые страны, всевозможные профессии и даже отдельные люди — опять по дате рождения. И их человечество воспринимало как своих военных, кормя их в обмен на защиту. Ранним богам люди приносили жертвы, поздним — молитвы и денежные приношения.
Разумеется, у нас возникали вопросы, насколько эти представления соответствуют действительности — на что Фонтанчик расплывался в усмешке, закатывал глаза к потолку, загадочно прищуривался… и отвечал, что об этом мы узнаем в следующем курсе.
Меня лично особенно удивило то, что в каждой религии были Божьи слуги на земле — священники, трактующие его волю обычным людям. Несмотря на то что — опять-таки во всех вероисповеданиях — были книги, в которых было прямо изложено Божье слово. И обращаться к Богу людям было предписано отдельными текстами из этих книг — точно так же, как обращались они особым, строго установленным языком к своим земных правителям.
Я подумала, что, может, эти книги были переданы людям нами — и запросила дополнительные материалы. Оказалось, что нет — все эти книги были написаны людьми, которых почему-то называли пророками. Может, мы пророкам сообщили Божье слово — тогда почему только им? Почему мы и потом оставили его трактование священникам? Может, мы как-то участвуем в их выборе и обучении?