— Так, работает, — тоже без расшаркиваний заговорил Тоша. — И вижу, что это ты. Давай отключай камеру, чтобы заряд зря не расходовать.
— Чего? — растерялся я, лихорадочно шаря вокруг себя в поисках инструкции.
— На значок камеры на экране нажми, — рассеянно объяснил Тоша, глядя куда-то в сторону. — Я Марину подключаю.
Угроза подействовала. По привычке. Хотя мне и казалось, что я сейчас и Марину буду рад увидеть. Недолго, правда, казалось.
Как выяснилось, Марина была в курсе Татьяниного намерения отправиться в западню Стаса, причем вместе с детьми — но и только. Татьяна такую ахинею несла, сказала она, что слушать не хотелось.
— А мне ты об этом сказать не могла? — не сдержался я.
Но если я надеялся хоть раз в вечности услышать раскаяние в ее голосе, то снова напрасно.
— Скажи, пожалуйста, — отрывисто проговорила она, словно я звука не произнес, — Татьяну у вас приняли, несмотря на смерть от несчастного случая?
— Марина, давай вот без этих терминов! — мгновенно завелся я. Опять по привычке.
— Таким образом, создан прецедент, так? — продолжила она, снова проигнорировав мои слова. Тоже по привычке.
— К чему ты ведешь? — насторожился я.
— И к этому прецеденту можно аппелировать, так? — не переставала она бомбить меня вопросами.
— Нет, не так! — взорвался, наконец, я. — Если ты о себе, то забудь об этом даже думать. Без тебя сложно. Я рискую, даже связываясь с вами. Татьяной рискую. А у тебя, между прочим, один несчастный случай уже в досье имеется. По третьему кругу хочешь? И Кису под распыление?
— Ладно, чем мы можем помочь? — вмешался Тоша.
— Тебя попрошу найти мне все, что сможешь, по лечению амнезии, — чуть остыл я. Рано.
— Я тоже с врачами поговорю, — снова выскочила Марина.
— Нет! — рявкнул я. — Я же сказал, что вы все, скорее всего, тоже под наблюдением. Никакой необычной активности — ведите себя так, словно я все связи оборвал. И еще, — добавил я, беря себя в руки, — Тоша, можешь Игоря подключить?
— Да здесь он, — тут же отозвался Тоша.
Палец нашел нужную кнопку без всякой инструкции — и я увидел на экране своего сына. Очень повзрослевшего. И так похожего на Татьяну.
Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга.
— Пап… — наконец, начал он.
— Игорь, потом, — перебил я его. — У меня к тебе просьба. Прекратите всю вашу с Дариной деятельность. На время. Твоя мать нашла какое-то решение вашей проблемы. Сейчас нужно помочь ей вспомнить о нем.
— А если… — Он запнулся.
— Никаких если! — сказал я уверенно. Куда увереннее, чем чувствовал себя. — Контакт между нами полностью разрушить не удалось. И никогда не удастся. Но мне совершенно не улыбается привести ее в сознание только для того, чтобы сообщить, что с тобой что-то случилось. Я могу на тебя рассчитывать?
— Да, — без малейшего колебания ответил он. И я ему поверил — ложь Игорь не переносил физически.
— Все, Тоша, жду от тебя материалы, — сказал я и отключился. Чувствовал, что опять горло перехватывает. И заряд экономить нужно было.
Каждый день — и до этого разговора, и после него — я отправлялся к наставникам. Хотел сказать — к Татьяне, но ее я ни разу за все это время не увидел. Видно, напугал я ее в тот раз всерьез. Но главное, что внештатники на своем наблюдательном пункте ежедневно фиксировали, что я упорно преследую цель восстановления связи с Татьяной и ни о чем больше не думаю.
Еще через несколько дней Стас передал мне все, что Тоша смог найти по амнезии, и плоды его трудов меня никак не порадовали. Оказалось, что земные методы нам таки не подходят.
Медикаменты исключались по определению — даже если Стас мне их притащит, мне, что, скручивать ее и таблетки в рот заталкивать? То же самое с психоанализом — он разговор подразумевает, а она меня явно избегает.
Гипноз выглядел более обнадеживающе — в какой-то мере он напоминал внушение хранителя своему человеку, но я и внушать ей толком не мог. Дело в том, что Татьяна не только перестала из своей комнаты выходить, но и в ней-то намного меньше времени бывать стала. Поначалу я даже испугался, что она вглубь здания, в какое-то совсем закрытое помещение переселилась.