Он все также гипнотизировал меня в полном молчании, но взгляд его вдруг приобрел весьма ощутимый вес.
— Если ты ее результаты приберег на тот случай, если она вдруг передумает, — включил я на полную мощность все свои способности к увещеванию, — то я тебя прошу, Стас, брось ты эту затею.
Он покачал головой, тяжко вздохнул, рывком отодвинулся вместе с креслом от стола, открыл, судя по звуку, ящик справа от себя, наклонился над ним, пошарил там рукой… и через мгновенье в ней оказалось даже с виду тяжеленное папье-маше.
А мраморный-то сувенирчик на всеобщее обозрение не выставил, едва успело мелькнуть у меня в голове.
— Под тебя аналитики копают! — выпалил я скороговоркой.
— А вот с этого момента поподробнее, — подал он, наконец, голос, опуская на стол, но не выпуская из рук свой убедительно весомый аргумент.
— Стас, убери эту штуку, — вернулся я к увещевательному тону. — Убить ты меня все равно не убьешь, а на объяснительные ни у тебя, ни у меня времени нет.
— Ничего, у тебя целители на очереди, — напомнил он мне не менее рассудительно. — Прямо к ним и доставим. И объяснительную против какого-нибудь дерева писать будешь — как оно тебе дорогу не уступило. Я слушаю! — резко закончил он.
Я пересказал ему свой разговор с аналитиком. Он снова попросил меня повторить некоторые пассажи, и даже максимально воспроизвести выражение, с которым они говорились. Пришлось изображать из себя пучеглазую, прилизанную рыбину, механически разевающую рот.
— Интересное кино, — медленно протянул Стас, сосредоточенно хмурясь, когда я закончил.
Я заметил, что во время моего рассказа он бессознательно сжимал и разжимал руку на папье-маше, но этот жест больше почему-то не вызывал у меня опаски.
— Где ты им дорогу перешел? — решил я воспользоваться тем, что — в кои-то веки! — его раздражение отвлеклось от моей персоны.
— В том-то и дело, что нигде, — встряхнулся он. — Интересуюсь я ими осторожно, только через проверенные контакты — потому, наверно, ничего такого еще не нащупал.
— А с чего тогда они за тебя взялись? — Вот честное слово, можно же и с ним нормально разговаривать, когда он зубами не клацает!
— Вот за меня ли? — Мне показалось, что он снова начал размышлять, но уже вслух.
— В смысле? — напрягся я.
— Интерес они проявляют, в основном, к подразделениям, работающим на земле, — все также рассеянно объяснил Стас. — И появился их отдел относительно недавно. Чует мое сердце, что грядут какие-то перемены в концепции нашего пребывания среди людей.
— Ты думаешь, мы сможем там открыто находиться? — Я подумал об Игоре, о том, какое отторжение вызывала у него наша секретность, о Татьяниных родителях и Свете с Сергеем — для которых мы с ней исчезли навсегда и к которым мы могли бы вернуться при таком повороте событий.
— Если бы я знал, — досадливо мотнул головой Стас. — Если это так, тогда понятно, почему они под грифом такой секретности работают.
— Я, кстати, тебе там кое-чего нащелкал, — вспомнил я первый этап своего сегодняшнего пребывания у аналитиков.
Стас мгновенно загорелся, и я передал ему все зафиксированные в памяти образы с прозрачных панелей. Первые он рассматривал с охотничьим блеском в глазах, потом начал морщиться и под конец уже просто принимал их от меня, не задерживаясь.
— Просил же, в динамике! — раздосадовано буркнул он, и я понял, что меня восстановили в должности его личного резинового манекена для срыва злости.
— Да их там немеряно! — автоматически и я встал в привычную защитную позу. — Не могу я возле каждого топтаться. Определись сначала, что тебе нужно.
— А это еще один вопрос, — вновь отвлекся он. — Откуда у них столько сотрудников и как они их набирают? Об открытом у них конкурсе ни одна живая душа ни сном, ни духом не ведает. Насколько я понимаю, они из всех отделов лучшие умы к себе как-то переманивают. И, похоже, не только из отделов, — добавил он, остро глянув на меня.
— В смысле? — опять насторожился я.
— Это тебе ответ на твой первый вопрос, — с нажимом произнес он. — Я не знаю ни одного примера такой концентрации уникальных способностей, как у Татьяны. Я действительно оставил ей запасной выход — хотел бы я посмотреть, как у меня попробуют сотрудника отобрать. А если попробуют, — вдруг добавил он, неприязненно поморщившись, — тогда, пожалуй, только я смогу ее на землю переправить и спрятать там.
Вот эта его досадливая гримаса поразила меня больше всего. Стас открыто, в разговоре со мной, признает, что есть силы, которым он не может противостоять? А как тогда мне им противостоять? Да как обычно, когда выхода другого нет — по ситуации действовать. Нужно Стасу глаза открыть насчет того, как ему повезло, что рядом с ним находится непревзойденный мастер импровизации, противостояние которого никто, даже он сам, спрогнозировать не может.
— Еще раз спасибо, — приступил я к небезопасной задаче посвящения Стаса в его великое везение, — но надеюсь, что до этого не дойдет. Я найду… нет, уже почти нашел способ нам с Татьяной у хранителей устроиться. Если же не выйдет… Стас, ты только не заводись, но без меня спрятать Татьяну где бы то ни было тебе не удастся.
— Это еще с какой стати? — разумеется, тут же завелся он.
— Способности не только у Татьяны буйным цветом расцвели, — решил я сразу внести свой вклад в возможный заговор против аналитиков. — На меня тоже что-то нашло после возвращения ее памяти. Про перемычки и видимость ты в курсе, а недавно еще кое-что обнаружилось. — Стас молча смотрел на меня с совершенно необъяснимым выражением. — Одним словом, в невидимости и инвертации я ангелов по подразделениям различаю.