— Это он послал Вас ко мне? — снова подозрительно прищурился Тень.
— Он ничего о наших последних разговорах не знает, — ответила ему я. — И вряд ли бы их одобрил. Это мне эти ангельские тайны претят — особенно после того, как я вспомнила, к чему они приводят.
В конце концов, я выдавила из Тени обещание, что он присоединится к нам, когда мы с моим ангелом выйдем прогуляться по его возвращении. После чего, почти физически чувствуя, как истекают последние минуты моей самостоятельности, сломя голову бросилась к себе в комнату. В кои-то веки предчувствие меня не обмануло — там я едва успела отдышаться, как вернулся мой ангел. И слава Богу — у меня времени не осталось, чтобы обдумывать неожиданную реакцию Тени на нашу историю и представлять себе, чем теперь все это кончится.
И еще больше слава Богу, что мой ангел сразу раскричался — я опять себя почти как дома почувствовала. На земле с его криком я столько раз сталкивалась, что могла отвечать ему, снова не думая.
Главное было напомнить ему, что я сделала именно то, что и он собирался. И с той же целью. И показать ему, что для достижения этой цели нам нужен Тень. Которого его выдающиеся психологические способности непременно привлекут на нашу сторону. И быстро отойти после этого в сторону. Чтобы не отвлекать его от поисков наиболее действенного тона в разговоре с трудным клиентом.
Я знала, что могу не сомневаться в моем ангеле, и оказалась права. Судя по всему, он сумел-таки найти самые правильные слова, чтобы достучаться до Тени — тот уходил к себе после их разговора с совершенно потрясенным лицом и даже со мной не попрощался. Но и в отношении трудного клиента я, похоже, не ошиблась — мой ангел до самого конца дня со мной не разговаривал. Только буркнул, что спать пора, а то завтра день трудный. Я ему и словом не возразила.
На следующее утро словоохотливость к нему вернулась. На некоторое время и в некотором роде. Не терпящим возражений тоном он заявил мне, что моя задача на встрече — продемонстрировать проникновение через инвертацию. И ничего больше. В разговоры не вступать, инициативу не проявлять, на возможные провокации не поддаваться. Я снова с готовностью согласилась — мне блок контролировать нужно было. У моего ангела глаз почему-то задергался.
Мы инвертировались прямо в комнате, и я думала, что он сразу обнимет меня, чтобы мы друг друга не зажарили/заморозили. Но он просто взял меня за руку. Несмотря на облегчение от того, что жар немедленно исчез, я обиделась — по-моему, я ему уже достаточно времени дала покричать и покомандовать, можно было бы уже и отойти. Очень хорошо, я тоже дуться умею.
Мы молча вышли из комнаты и из дворика. В лесу, чуть в стороне от нашего пути, ощутилось присутствие наших соглядатаев. Мой ангел вдруг резко развернулся и потащил меня в их сторону.
Когда стало совсем жарко, я задергала его за рукав. Он тут же остановился, крепче сжал мою руку — и я вдруг увидела между деревьями, прямо перед собой, расслабленную фигуру, небрежно привалившуюся к стволу и лениво осматривающую окрестности. Раскаленное дыхание, только что исходящее от нее, исчезло.
Я вздрогнула и метнулась было за дерево, но мой ангел притянул меня назад, покачав головой. Я покрутила пальцем у виска — он уверенно выставил мне перед носом ладонь. И потащил меня еще ближе к этой фигуре.
Мы прошли прямо перед нашим охранником, и он продолжать водить по сторонам глазами, глядя сквозь нас. Мой ангел еще и раскланялся с ним, проходя мимо. И после этого разулыбался наконец. Я вопросительно вскинула голову — он ответил мне одними губами: «Потом». Я вырвала свою руку из его, чтобы его удаль немного остудить — и тут же снова вцепилась в нее, когда с меня пот градом покатился.
Когда мы добрались до места встречи, я попыталась от всего отключиться, чтобы меньше мыслей кодировать. Именно поэтому чуть не опозорилась. И мой ангел хорош, нечего сказать: сначала «ни в какие разговоры не вступать», а потом сам просит единственного неизвестного мне назвать.
Когда я увидела его, приткнувшегося на ветке дерева и затем плавно слетевшего с нее, у меня мгновенно само собой родилось: «Шарик». Но не могла же я незнакомого ангела, да еще и из противоположного лагеря, назвать именем дворняжки, прибившейся однажды к Светке на даче! Пришлось лихорадочно придумывать что-то более приемлемое, да еще и все это кодировать.
Похоже, получилось. Мой новый знакомый вслух признал, что мои мысли ему недоступны, и, судя по выражению лица, не соврал.
Не успела я расслабиться, как он изрек, что мое место — среди темных. Ну, зачем мой ангел Стасу похвастался? Зачем мы вообще сюда пришли? Говорила же я ему, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет! Откуда я знаю, как у ангелов распределение происходит?
Мой ангел уже раскричался и весь затрясся. Меня в жар бросило. И только через мгновенье я поняла, что бессознательно спряталась у него за спиной, выдернув руку из его руки. Ничего, я потерплю — если они сейчас сцепятся, моему ангелу обе руки понадобятся, чтобы уравнять силы.
Обошлось. Этот Винни-Шарик, похоже, лучше меня соотношение сил оценил и тут же переметнулся на нашу сторону. Судя по реакции остальных, это его предложение почему-то оказалось не лучше первого. Я от всей души с ними согласилась. От одной мысли, что придется постоянно мысли кодировать, мне не по себе стало.
Одним словом, когда Макс с Винни-Шариком ушли, лично я вздохнула с облегчением. И была только благодарна моему ангелу, когда он домой заторопился.
До него, видно, тоже уже дошло, что как-то слишком он вошел в роль ведущего собрания, и что одно дело — мной командовать, а совсем другое — Стасом. Я впервые слышала, как Стас кого-то на место ставит, и лишний раз убедилась, что спокойной, размеренной речью намного проще собеседника к порядку призвать. Пожалуй, нужно будет на вооружение взять.
А в целом, Стаса интересовали совершенно конкретные вопросы по проведению встречи, и я совершенно не понимала, из-за чего мой ангел так раскипятился. В конце концов, эти вопросы дали ему возможность похвастаться Стасу и своими достижениями. Мне тоже было интересно, расскажет ли он Стасу, что обнимался с ним, или опять врать начнет.
Глядя на потрясенное лицо Стаса, когда мой ангел рассказал ему о воображаемом физическом контакте и поклялся, что это было крепкое рукопожатие, я поняла, что правды не узнаю никогда.
На обратном пути в наше здание я все же не выдержала.
— А ты, правда, им всем руки пожимал? — спросила я, словно между прочим.
— Руку они мне пожимали, — рассеянно ответил мой ангел.
— А ты что делал? — еще небрежнее спросила я.
Мой ангел встряхнулся и искоса глянул на меня.
— У меня к каждому индивидуальный подход, — загадочно обронил он.
Я предпочла сделать вывод, что его метод вывода меня в видимость также остался строго индивидуальным.
— Ты мне лучше другое скажи, — вдруг обратился он ко мне. — Ты всех инвертированных одинаково ощущаешь?