— Что мешает направить к нему его биологического отца? — поинтересовался я.
— После перенесенной данным исполином травмы, — пояснил он, — было принято решение не усугублять ее внезапным возвращением только одного родителя.
— Вами принято? — уточнил я.
— Нет, — коротко, но всеобъемлюще ответил он.
Одним словом, у меня перед глазами вырисовывалась следующая картина. Принято решение составить всестороннее впечатление о мелких. Чтобы исключить перекосы наблюдателей. Что бесит последних до зубовного скрежета.
В качестве компенсации им отдали на растерзание мелкого Анатолия — пусть представляют его исчадием ада на фоне других привлекательных объектов. Не исключено даже, что единичность такого примера только подчеркнет общую положительную тенденцию для мелких.
Татьяну уже от него оторвали, чтобы не помешала, Анатолия старательно отрывают — полностью зацикливая его на идее восстановления ее памяти. Похоже, и этот непонятно откуда взявшийся новобранец — всего лишь подсадная утка внештатников, приставленная к Татьяне, чтобы следить за ними обоими. Отдельно за Анатолием, если у него ума хватает инвертироваться, особо не уследишь.
Ох, и не понравилась же мне эта картина! Потому, похоже, и запретили мне дальнейшую разработку нейтрализации мелкого — козла отпущения из него решили сделать. А наблюдатель у него — из особо ярых противников самого факта их существования. С его отчетами навесить на выбранный объект все смертные грехи труда не составит.
Нет, мы таки будем наши опусы распространять. И к аналитикам их доставим. С полным жизнеописанием вышеупомянутого мелкого. А также роли его наблюдателя в этой жизни. Со всеми его провокациями и предвзятостью.
Я просмотрел свою, уже готовую, часть — и взялся ее переписывать. Подробно излагая свои впечатления от каждой встречи с мелким — с самого его рождения. Я, естественно, мысли его читать не умею, но хотел бы я посмотреть, как кто-то попробует сбросить со счетов мой авторитет, опыт и чутье.
Переделывал я свое творение долго. Только, казалось, закончил — еще что-то вспомнилось. Естественно, на земле раньше справились — они просто свои воспоминания записывали, а не показания, которые должны лечь в основу оправдательного приговора.
А потом начали поступать данные, которые перевернули с ног на голову мою неприятную, но, по крайней мере, ясную картину происходящих событий.
Получив с земли информацию о готовности первой партии опусов, я вышел на связь с темными. Назначил совещание с ними в расположении своего отряда и намекнул, чтобы передали с представителями ожидаемые мной материалы.
На следующий день с самого утра я получил официальное уведомление об изменении регламента посещения нашего здания. А именно, о введении досмотра при входе в него. В связи с усилением режима секретности.
Темных, направляющихся ко мне на совещание, я уже в пути перехватил. Изъясняться с их руководством пришлось эзоповым языком — я уже был почти уверен, что мысленная связь прослушивается.
Я все же решил проверить. После совещания снова связался с темными и попросил выделить мне агента для новой операции. С предоставлением трех-четырех на выбор, чтобы я кастинг провести мог. Лично.
К вечеру поступило очередное официальное распоряжение по моему отряду. Отныне все встречи с темными — даже рабочие — проводятся только на нашей территории. Отдельным пунктом в документе стояло введение учета всех наших посещений земли. С указанием их цели, продолжительности, исполнителей и полученных результатов.
Вот оно, скрипнул я зубами — то, к чему должно было подготовить меня получение резервного канала связи.
Разговор с Максом был коротким. Но чрезвычайно информативным. Услышав о наших новшествах, он желваками заиграл.
— И на что только не идут наши белокрылые праведники, чтобы не допустить распространения в своих рядах слова падшего собрата, — процедил он сквозь зубы.
Я отметил эту фразу в памяти — с тем, чтобы при первом же возможном случае вновь вернуть его самооценку в рамки реальности.
Идея тайника родилась у него мгновенно. Этот фактик я тоже запомнил — с тем, чтобы учесть его в будущем, когда нам не рядом с темными, а против них выступать придется.
— А как ты своим передашь? — спросил я под конец разговора. — Вас-то уж наверняка слушают.
— Мы свою связь всегда кодируем, — бросил он мне надменно.
И этот момент я в память занес — с тем, чтобы взять его на вооружение. По крайней мере, в своем отряде.
Потом пришлось звонить Анатолию. Дальше откладывать было некуда, хоть и напрягало то, что после этого звонка он получит возможность дистанционно — а значит в любой момент — ронять мне на голову очередной обух.
Он решил не откладывать этот момент.
Больше всего мне понравилось его заявление, что они (!) решили меня не нагружать (!) — жизненно важной информацией. Прямо слеза прошибла. Благодарности.
С самого начала интрига вокруг мелких плетется. Приняты беспрецедентные решения. Введены немыслимые ранее меры. Ощущаются надвигающиеся тектонические сдвиги. Обнаружен поступивший по неизвестным каналам субъект, который оказывается древнейшим мелким — а меня не нужно этим нагружать!
Естественно, меня нужно будет нагружать, когда этот сыщик-самоучка вынюхивать вокруг да около начнет, а ему нос прищемят. Вот тогда они нагрузят меня по полной программе! А я еще думал, что мы с Тошей сработаемся. Как только Анатолий объявился, он снова в загипнотизированного удавом кролика превратился. Ну, сейчас я его разгипнотизирую!