— Эм… Вы мне мой ТТ вернёте? — Юрий вспомнил про отобранный пистолет, когда они уже сидели на корточках перед костром. Парень бесстрастно достал из кармана оружие и положил рядом с собой на пол, тут же лежал автомат с патронами и магазинами.
Спустя недолгие минуты молчания здоровяк встал, огляделся, отошёл к заваленному торговому ряду и разрезал тишину всё тем же исполинским голосом:
— Отдыхайте. Я буду сторожить, разбужу вас утром. — затем взял на ремень автомат и сел на лежащий стеллаж. Никто не стал спорить, все слишком сильно устали, а Миша и вовсе, не смотря на травму, мирно сопел, Лена легла рядом с ним на найденные тут же грязные листы картона и попыталась ими укрыться. Юрий решил спать полусидя, упёршись спиной в ещё один полузаваленный ряд полок. Очень быстро наступила тишина. Костёр издавал редкие потрескивания. Едва слышен был свист ветра снаружи.
Однако в голове безымянного человека эти редкие тихие звуки полностью заглушал поток вопросов. Ни имени, ни воспоминаний, даже собственное лицо он не мог вспомнить, сколько не силился.
…Что же должно было произойти, со мной… Мной… Я… Кто?…
Парень глубоко вдохнул, поднял голову вверх и увидел в проломе, в потолке, кусочек ночного неба — звёздного, тёмно-синего. Несколько секунд лёгкие не отпускали воздух… Это небо… Он точно его раньше видел. Вместе с выдохом последовал тихий металлический стон.
…Кто?…
Глава 2
Ночь. Первая. Странная. Казалось, что звезды что-то шепчут сквозь дыры в потолке, что вовсе не ветер это над развалинами воет, а заупокойная песня. Ещё чуть-чуть послушать эти голоса — и слова понимать начнёшь…
Треснувшая в костре головня вырвала парня из забытья, нужно было подбросить чего-нибудь в огонь. Чем-нибудь оказался кусок пластика, извлечённый из заваленного стеллажа. Толстый фрагмент полки обещал долго гореть.
Холодный сквозняк защекотал ноги спящей девушки, она недовольно хмыкнула сквозь сон, поджала ноги в попытке спрятать их под картон, но тщетно. Армейские берцы, будучи расшнурованными, болтались на её худеньких голенях, из одного ботинка показалась босая пяточка. Безымянный здоровяк как раз был над костром, и молча, не моргая наблюдал за спящим семейством. В его бесстрастных глазах на мгновение появилась тень зависти, но немедленно ушла, подавленная отголоском брезгливости, принесенным ещё одним холодным дуновением со стороны входа. Ещё несколько минут он задумчиво сидел над огнём, но после очередного шороха от девочки встал. Снял с себя плащ и, аккуратно, чтобы не разбудить Лену, с неподдельной заботой укрыл её.
Под плащом оказалась чёрного цвета одежда, необычно облегающая тело и резко подчёркивающая все его анатомические изгибы. Почти по всей площади изрезанная неглубокими прожилками замысловатого рельефа, особенно заметного в свете костра. На первый взгляд толстый, но гибкий в суставах, комбинезон, повторяющий контуры тела… Тела не простого человека, а будто атланта, призванного из античных мифов — мощная мускулатура на руках и ногах, выдающаяся грудная клетка, широкая складка ткани на плечах — по бокам и сзади шеи, похожая толи на плотный воротник, толи на надутые мышцы, доходящие почти до уровня челюсти. На самой шее — толстый воротник, достающий до ушей. Плечи — не на много шире бёдер, но только потому что ноги словно у борца — толстые сверху и сужающиеся к коленям, покрытым чашечками, формируемыми несколькими продолговатыми полосками из чёрного воронённого металла или из материала с виду похожего на него. Полоски оказались подвижны — находили одна на одну при ровных ногах, и растягивались друг от друга при сгибании колен. На локтях точно такие же щитки, но состоящие из большего количества пластинок, к тому же — более вытянутых. Пресс на животе больше похожий на чешуйчатый доспех, из, почти, десятка пластин, положенных одна на одну и не симметрично играющих между собой при каждом движении корпуса. Пах закрыт набедренной повязкой, выполненной из гибкого плотного материала. Прикреплённая к широкому поясу ткань доходит до середины бедра. Ягодицы закрыты точно также. Пояс по всей длине состоит из сцепленных трапециевидных металлических чешуй, узкой вершиной направленных к прямоугольной бляхе. Каждый трапециевидный фрагмент — толщиной в палец, а шириной как обычная армейская портупея. Хоть с виду и тяжёлый, но, при движении, он не издаёт ни звука. Штаны, если их так можно назвать, переходят в обувь на голеностопном суставе, полого расширяясь к стопе, где по верху покрыты такими же подвижными полосами как на коленях и локтях и находящими друг на друга при малейшем сгибе суставов. По бокам на нижних пластинах — маленькие отгибы над щиколотками.
Примечательно, что замысловатая одежда отлично поглощала свет костра, а когда сквозняк прижал языки пламени к углям — и вовсе показалось, что блестящий пояс висел во мраке.
На конечностях и более выпуклых частях тела — бороздки рельефа более широкие. Так сзади, на икрах бороздки были заметно меньше чем на широких бёдрах, а на руках, ближе к запястьям — едва видны.
Парень спокойно осмотрел себя. Ничто не вызвало его удивления, в конце концов он и малейшего понятия не имел о том, как должна выглядеть одежда, а после того, что случилось за те часы, которые он себя помнил, его просто не впечатлили ни обтягивающий наряд, ни фигура, над которой он наверняка должен был проработать в спортзале много месяцев, если не лет.
Небо в дырах в высоком потолке начало светлеть. Ветер стих и наступила предрассветная тишь, так часто сопровождаемая приятной прохладой. Решив, что необходимо осмотреться, да и вообще, хотя бы получить представление об окружающем мире, парень поднялся от костра и зашагал к завалу, где был выход на поверхность. Приблизившись, стал осматривать, выискивать наиболее лёгкий и безопасный способ подняться. Решением оказались жилы арматуры, торчащие из переломанного на две части железобетонного блока. Использовав их как лестницу, он смог дотянуться до краёв дыры, небо в ней уже приняло серый цвет, подтянувшись он вскарабкался, вышел на прямые руки, словно гимнаст, закинул на плиты ноги, а в следующее мгновение над руинами и обломками снедаемыми предрассветной мглой, беспечно возвысилась непроглядно чёрная фигура. Голодному взору открылся ошеломляющий вид…
Горы обломков. То, что когда-то было дорогой, сейчас — усеяно обгоревшими каркасами автомобилей, она была прямо перед входом в заваленное подземелье. Дальше — целое поле металлических, некогда белых, контейнеров, разорванных и поваленных, но некоторые всё ещё стояли ровно. За контейнерами — белое здание с высокими оконными проёмами, несильный ветер то и дело выдёргивал из их тёмных бездн длинные занавески. Чуть левее — сильно повреждённая громадина, из-за разрушений сужающаяся к верхним этажам. Когда-то она была облицована то ли белой, то ли светло голубой плиткой, но теперь обгоревшей, местами избитой. Дом уцелел до тринадцатого этажа, который, однако, теперь представлял собой лишь кусок стены с окном, длиной не более пары метров. За тринадцатиэтажной постройкой был целый квартал разрушенных и обгоревших пятиэтажек.
Здоровяк обернулся.
Позади — на половину обвалившееся с одного бока кирпичное высотное здание, этажей десять, не меньше, а за ним — точно такой же пейзаж, как через дорогу. Местами целые, но обгоревшие, а местами и превратившихся в кучи обломков дома. Наибольшие повреждения получили постройки стоявшие ближе к дороге, им сильно досталось от прошедшей ударной волны.
Стояла гробовая тишина, не осталось ничего и никого, способного её нарушить.
…С чего же начать? Возможно, что те, кто мог меня знать не выжили. А кто намотал мне на лицо бинты? Нужно расспросить где их лагерь, может кто-то и узнает…
Спустившись в заваленный супермаркет, парень направился к спящим. Сел на присядки рядом с Юрием и тихо потормошил его за плечо.
— Что… Что то случилось? — прошептал мгновенно проснувшийся мужчина, обеспокоенно распахнув глаза. Ответом послужил взмах головы из стороны в сторону и жест рукой, приглашающий отойти.
Удалившись достаточно от спящих детей, парень в маске заговорил как можно более тихо:
— Собирайте в рюкзаки еду, за которой пришли. Как только соберёте, — будите детей и пойдём в ваш лагерь — речь словно загипнотизировала небритого мужчину, но подгоняющий кивок в сторону костра оказал стимулирующее воздействие.
Усилия говорить тихо провалились, девочка проснулась и наблюдала за действиями отца.
— Пап мы уходим? — Лена высунула руку из под импровизированного покрывала и поправила светлые волосы, упавшие скомканной прядью на грязные щёки — О… он укрыл меня своим плащом, — удивлённо обнаружила она — Тяжёлый. Эй, спасибо большое ещё раз! — слова благодарности прошлись когтями по сердцу парня, ощущение было ни с чем не сравнимо.
Мальчик то же проснулся и пробовал шевелить корпусом, проверяя полученную на кануне травму.
— Идти сможешь? — уже не тая голоса, спросил его давешний спаситель. Не смотря на то, что обращение было ожидаемо, а бугай не пытался скрывать заинтересованного взгляда — ребёнка аж подкинуло от грозного звучания — Думаю что смогу, только вот вылезти на поверхность будет нелегко — последовал неуверенный обнадёживающий ответ.
Одобрительно кивнув головой, сливающаяся с окружающим мраком фигура развернулась. Имея несколько минут до отправления, пока семейство выбирало пригодные консервы, беспамятсвующий решил пройтись посмотреть, что ещё осталось съедобного или интересного. Шаги по полу выложенному плиткой и усыпанному самым разным мусором сначала отзывались эхом с другого конца зала, но стоило парню обратить на это внимание и ноги как будто сами по себе начали ступать иначе, а расплывающийся в тени силуэт, за который невозможно зацепиться взглядом, дополнил образ бестелесного существа. Видевший это Миша вздрогнул и скривился от молниеносной короткой боли. В темноте, словно в ответ на его мурашки, кажется блеснули два глаза, да и то, мальчик не был уверен, что что-то видел.