— Но может быть Лора не так уж и не права? — вклинился в женскую беседу Франческо. — А может быть она примеряет на себя более привычную ей роль — роль маленького человека? Не хотите ли, синьорина, попрощаться со мной?
— От тебя так просто не отвяжешься, — вяло отмахнулась от него Лариса.
— Надеюсь, вы не отмахнётесь столь же небрежно от нашего мира? — перенесла своё внимание на юношу Анна.
— Именно отмахнусь. Я получил предложение от правления компании и с завтрашнего дня приступаю к работе.
— Все нас бросают, — подвёл итог его реплике Вильгельм. — Видно, нелёгок наш хлеб. Впрочем, синьор Габини, я искренне рад за вас. Вас же, синьорина, я должен упрекнуть за неверие в себя. У вас есть характер, но, к несчастью, нет стойкости перед ударами судьбы. Впрочем, может быть вы и правы. Нормальному человеку хватает тех приключений, что он видит в кино. В жизни же он предпочитает покой и стабильность. Вы, наверно, теперь вернётесь домой, где вас ждёт семья и ещё кто-нибудь?
Лариса смутилась, не зная, что ответить и Франческо, со свойственным ему напором, опять поспешил заполнить паузу:
— Не волнуйся, Вильгельм. Девочку «кто-нибудь» не ждёт. Последний Лорин дружок бросил её и не подаёт о себе никаких вестей. Может быть, это её так огорчает?
— Я же говорю, что от тебя так просто не отвяжешься, — с прежней меланхолией перебила его Лариса. — Так вот, по-настоящему расстроить меня сейчас, может только весть о том, что появился Жерар Босх и что он ищет меня. Впрочем, если я ему действительно понадоблюсь, то мне не укрыться от него и среди звёзд. А раз его здесь и сейчас нет, — значит в моих делах — полный порядок.
Какой всё-таки глупый разговор получился. Спасибо Анне, она опять перевела беседу на успехи Франческо. Беспроигрышный ход. О себе молодой Габини может говорить бесконечно и с бесконечным обожанием. Ему даже неважно: слушают его или нет. Жаль. И Анна, и Вильгель, как люди светские, могут быть очень интересными собеседниками. Одним словом: пропал вечер.
Покидали зал артисты парами: дама и кавалер. Франческо, так и не прерывая своего монолога, вёл к дверям Анну. Красавица-актриса мило улыбалась, «отрабатывая» последние минуты. Сейчас она дойдёт до машины, поблагодарит спутника за внимание, и уедет, оставив на ступеньках всё ещё, по инерции, разглагольствующего кавалера.
Ларису провожал Вильгельм. Только до лифта. Сегодня, в присутствии репортёров, приличия следовало соблюдать строго. Девушка знала это правило, и потому её очень удивили слова спутника, сказанные им в фойе:
— Лариса, что бы ты ответила на предложение стать моей женой?
— Женой? — не поняла девушка.
— Да. С завтрашнего дня ты свободный человек и можешь распоряжаться собой сама. Я тоже свободен. С этой стороны препятствий нет. Я знаю, что нравлюсь тебе. Ты же меня просто притягиваешь, как магнит железо. Есть в тебе что-то не поддающееся ни определению, ни описанию и непривычное для меня. Нечто такое, чего я никогда не встречал у других женщин. Ты как существо из другого мира…
Слова Арунского могли бы заворожить, не будь они так близки к истине. На родной планете, где подобные Ларисе существа всегда жили среди людей, некоторые особенности в её поведении воспринимались большинством, как один из вариантов нормы. Но привычное и незаметное там, на Раре, здесь, на Галато, оказывается, бросалось в глаза, отпугивая и притягивая одновременно.
— Прости, Вильгельм, ты действительно нравишься мне, но это невозможно, — прервала Лора рассуждения человека. — Я не свободна. У меня есть обязательства.
— Перед твоим прежним другом? Но ты же сама сказала…
— Сказала и могу повторить. Обязательства у меня — перед моим родным братом. Его зовут Виктор, он старше меня на три года, и сейчас он находится в плену на режимной планете федерации, на Нипе.
— Лариса, ты что? Собираешься устроить ему побег? Это невозможно.
— То же самое мне сказал мой прежний приятель. Поэтому мы расстались. Ещё раз, извини Вильгельм. У меня, действительно свой путь. Я не знаю, куда он приведёт меня, но я пройду его до конца.
— Лариса, это противоречит здравому смыслу…
— Поэтому я и прошу: давай расстанемся просто друзьями. — Взгляд девушки молил о прощении и понимании. — Так будет безопасней и для тебя и для меня, — добавила она виновато
«В своём ли она уме? — промелькнула у Вильгельма очень своевременная мысль, — А если и не в своём, то не лучше ли вовремя отойти в сторону. Интересных женщин много, а карьера одна. В конце концов, я только актёр. Я изображаю авантюристов и суперменов, но сам таковым не являюсь. К чему мне действительно опасные приключения?»
— Раз это ваш выбор, синьорина, мне остаётся только смиренно принять его, — он напоказ, для репортёров, поцеловал ей руку. — Прощайте синьорина. Желаю, чтобы все ваши мечты сбылись.
— Пусть сбудутся и ваши мечты, синьор Арунский. Было очень приятно работать с вами.
— Взаимно, синьорина Лариса. Прощайте.
* * * * *
Исчезновение Ларисы заметили только через два дня. Даррес равнодушно, мимоходом поинтересовался к портье гостиницы: «…Как поживает синьорина Лора?» и получил столь же равнодушный ответ:
— Синьорина Хименес здесь больше не проживает.
— А где она?