Долгий тоскливый звук. Кабину слегка тряхнуло и стало медленно поднимать вверх. Девчонка забилась в самый дальний угол — подальше от него, но Дориана это не волновало. Он с нетерпением достал часы, откинул крышку… И мысленно чертыхнулся.
Ну разумеется опоздал.
— Блеск. Просто блеск!
Дориан громко защёлкнул крышку, заставив девчонку подпрыгнуть в своём уголке, выдернул из кармана билет на «Королеву Мэри». Досадливо поморщился, смял его в крохотный комочек и пульнул за пределы сетки, в темноту.
«Опоздал. Теперь месяц ждать».
Дориан вздохнул. Кабина поднималась через не могу, подвывала металлическим, не выспавшимся зверем. Дориан повертел шеей по сторонам и, наконец, упёрся взглядом в девчонку.
«Порождает огонь, как у Стивена Линга… А сейчас трясётся как осиновый лист…»
Дориан окинул её, с ног до головы, изучающе-презрительным взглядом. С новым вздохом спросил:
— Звать как?
Девчонка напряглась, нервозно дёрнула рукой, в которой так и находилось будто прилипшее к ладони распятие.
— Дайана… — она запнулась, однако, начала вновь, произнесла потвёрже: — Дайана Элейн Ридделл.
— Бездомная, да? И вдобавок умеешь фокусничать?
На это девчонка не ответила, но побелела так, что, казалось, прямо здесь грохнется в обморок.
— И что мне с тобой делать… — пробормотал Дориан в сторону. В это время кабину ощутимо подбросило.
Приехали.
Дориан скосил глаза на девчонку:
— Ладно, потом придумаю. Пошли, — и добавил, хмыкнув: — Ридделл…
Он первым вылез из кабины, оглядел небольшое, похожее на плохо освещённую комнату, пространство без окон и видимых проходов. Нашёл рычаг, чтобы открыть в стене потайную металлическую дверь, — и она отъехала в сторону с чмокающим звуком. В проём хлынул свет.
Дориан невозмутимо прошёл вперёд, дождался девчонку и запечатал выход. Характерный сухой щелчок, и дверь — помятая, в оспинах застарелой ржавчины — слилась с обшарпанной стеной. Снаружи не откроешь.
Дориан двинулся по улице, девчонка зашагала следом — чуть позади, сбоку, с узелком, что подпрыгивал на плече. Восточный Линдо был угрюм и пустынен — живая декорация к фильму про Апокалипсис. Ни отголоска смеха, ни краснолапого голубя, ни детской коляски — только октябрьский ветер гонит по асфальту лиственную труху. Но всего несколько часов — и за разбитыми стёклами, в тёмной, как угольные шахты, глубине домов, зажгутся опасные огоньки…
Спустя десяток футов Дориан свернул на оживлённую улицу. Рабочий день стоял в самом разгаре, хотя народу на свежем воздухе казалось куда больше, чем обычно. Полицейские с шашечками на фуражках, юркие журналисты и операторы с видеокамерами в руках, чуть поодаль — санитары, носилки, красные кресты… Всхлипывания, тревожные голоса:
— Чудовищно, просто чудовищно!..
— Бедняга Смитерс…
— Я едва успела подхватить дочку!
— Думали, что теракт…
— Ведь в Альбии не бывает землетрясений!..
«Ага. Понятно».
Дориан аккуратно обошёл глубокую трещину, зигзагом пролёгшую на мостовой, приметил выбитое, как от взрыва, стекло витрин в магазинчиках по обе стороны от дороги — на осколках переливалась весёлая радуга… Посмотрел на девчонку.
Она растерянно остановилась. Скользнула взглядом по окровавленным повязкам, что стягивали головы некоторых людей, по их лицам, ещё не забывшим страх… носилкам, на которых, под белой, точно саван, простынёй, вне всяких сомнений покоился свежий труп. И позеленела.
— Идёшь, нет?