— Тому, что вы не бросите меня здесь, — серьёзно ответил Лонг.
— Ну, мы же не звери.
Без единого звука Лонг перенёс все последующие процедуры. Его сфотографировали, врач вправил сломанную кость и поставил временную шину. Лишь когда появились первые репортёры, мужчина закрыл лицо руками. Любовью к газетным фотографиям парень не отличался, как, впрочем, и подавляющее большинство гостей Терци.
* * * * *
«Итак, синьорина, — полицейский подводил итог допросу, — После того, как вы поговорили по телефону с вашим женихом, один из похитителей повёл вас в комнату наверху. В комнате с ним случился сердечный приступ, и вы воспользовались этим, чтобы завладеть оружием. Вы спустились, застрелили двоих других похитителей…»
— Да, они не ожидали.
— Понимаю. Свою роль сыграл фактор внезапности. В вас стреляли?
— Да, но не попали.
Понятно, синьорина. А потом?
— Потом я дождалась машину. Я видела Жерара в машине, видела водителя и видела, как водитель стрелял в него. Я застрелила водителя. Потом Жерар пришёл в дом и позвонил вам…
* * * * *
Сержа Лариса отыскала легко. Адрес она узнала от следователя, улицу и дом нашла по карте. Крошечная комнатушка была почти такой же тесной, как и пенал-койко-номер. На столе валялись крошки и корки, в раковине умывальника высилась немытая посуда, на полу — грязь, на не разобранной, смятой кровати — Серж.
— Привет.
Юноша поспешно вскочил, автоматически одёрнул сбитое покрывало:
— Привет. Зачем ты пришла?
— Ты знаешь, что меня выманили на твой голос?
— На мой голос? Но я тут совершенно не причём. Я не звонил тебе! У меня железное алиби. С этим даже в полиции согласились.
— Я знаю, ты в это время был на работе. Полицейские объяснили мне, что на телефоне в том доме стояло звукоподражающее устройство, и что звонить мне мог кто угодно. Фоносинтезатор делал его голос неотличимым от твоего. Я здесь по другому поводу. Ты не мог бы ещё раз повторить мне, как ты попал на Терцу? Итак, ты прилетел на космокорабле. Что было дальше?
— Я не понимаю тебя, Лора, но если ты настаиваешь… Я сошёл с корабля, меня посадили в машину и отвезли в город…
— Ты вышел из космокорабля?
— Ну, да.
— А где приземлился космокорабль?
— Где-то за городом. Машина шла часа четыре, не меньше.
Лариса помолчал, собираясь с мыслями. Даже исходя из того немногого, что она знала о космокораблях, рассказ Сержа звучал малоправдоподобно. На Раре, например, было несколько космопортов, но космокорабли не приземлялись ни на одном из них. К посадке допускались лишь космокатера и межпланетники.
— Слушай, Серж, — вовремя возникшая мысль о том, что посвящать юношу в свои сомнения, пожалуй, не стоит, не дала ей повторить вопрос. — … Я говорила с Жераром. Он, в принципе, не против, но пойми, для него накладно делать крюк. Если бы ты мог оплатить хотя бы горючее…
— Понимаю, но у меня абсолютно нет денег!
— У меня пока тоже. Но, может быть, я что-нибудь придумаю? До отлёта время есть. Пока Жерар не продаст всё, — он с места не сдвинется. И ещё, он говорит, что многое будет зависеть от обстоятельств.
Серж сидел на кровати и глядел в пол:
— Лора, я уже говорил тебе, что готов заложить чёрту душу, лишь бы вернуться. Пусть меня там судят и садят, пусть шлют служить, но хуже, чем здесь, мне уже не будет. Я хочу домой, Лора, понимаешь? Домой!
— Понимаю, — серьёзно ответила Лариса, — и, честное слово, я что-нибудь придумаю. Не отчаивайся, прошу.