— Погоди, — остановил Герард коллегу, — про остальных — не спорю, но я же сам видел…
— Что ты видел?
— Как она превращалась, как разделала собак на вилле Росса…
— Собак и я видел, но, по закону, одного свидетеля — для обвинения недостаточно.
— А улики? Разрезанный ремень… впрочем, ты прав. Этого недостаточно. Если она упрётся на своём… Если бы были фотографии, как у Росса!
— А фотографии она тебе сделать не дала. И ты уверяешь, что девочка не продумала отход?!
— На ней два трупа.
— Да. Будь она человек, я бы её за наших ребят самолично вздёрнул, не дожидаясь «гуманного» суда, но она не человек и нам надо научиться доказывать это.
— Ну, так тащи её сюда. На очной ставке и поговорим.
— Нет, не поговорите. Мозг девочки замкнулся на себя. Она ничего не видит. И почти ничего не слышит. Это показывают датчики. Только когда я рассказываю ей о её родственниках, — приборы регистрируют всплеск внимания.
— Ну, меня-то она должна услышать!
— Надеюсь. И не я один.
— Так в чём проблема?
— Герард, — Саид смотрел на товарища с укоризной, — неужели ты не понял? Её нельзя спрашивать, так же, как нельзя допустить её самоубийства или убийства. «Нейт» — это действительно не организация, это общество. Самоорганизующееся общество, понимаешь? Такие системы, как ты знаешь, можно контролировать только изнутри. Мы можем раздавить «мили», разогнать «паци», у них есть командиры, законы, иерархия, наконец, которую можно разрушить. У «нейт» ничего этого нет. Есть аморфная масса и неуловимый «общий настрой», который этой массой генерируется, и который мы не можем контролировать. Если судит по Лоре, то любой фермер «нейт» ненавидит «мили» и с удовольствием передавил бы их всех, любой из них жалеет соседей — людей, ставших жертвой разбойного нападения. А то, что Ларисе для осуществления этих мечтаний пришлось переступить закон, — тоже никого не удивляет. Так ведь поступают все герои всех фильмов. Это стереотип. Его веками вдалбливали людям в головы. Лора для «нейт» — не преступница. Она — их ожившая мечта и единственная наша зацепка. Девочка много знает, при правильном подходе и с нашей помощью она может даже стать лидером. Короче, Ларису надо увезти и показать ей большой мир. Ты же знаешь, с чего начинается предварительная обработка? Вот её ты и проведёшь.
— Я?
— Да. У тебя есть шанс. Вы работали вместе и работали хорошо. Ты ни разу не обличал её на допросах. Даже то, что она обыграла тебя с Россом, — нам на руку. Она должна испытывать к тебе доверие. Кроме того, достоверно известно, что ты — человек.
— Достоверно?
— Да, со слов Лоры. И не вздумай иронизировать. После пропажи оружия, шеф до сих пор доказывает всем, что он — не оборотень. А знаешь почему? Потому, что при беседе, предшествовавшей инциденту, Лариса при всех сказала, что не уверенна в этом.
— Да она же просто перевела стрелки! Отвела от себя внимание.
— Естественно, но какое совпадение. Однако, к делу. Завтра на рассвете ты вылетаешь на Терцу, в связи со своим делом о контрабанде. Вечером я привезу на твой корабль Лору. Держи.
— Что это?
— Фотографии. Узнаёшь?
— Семейная фотография Хименесов?
— Да. Этот парнишка — Виктор Хименес, брат Лоры.
— Тот, что погиб на «Канопусе»?
— Он самый. На его имя она реагирует сильнее всего. Вот ещё фото. Обрати внимание на парня в центре.
— Виктор Хименес.
— Да. Эта фотография тоже из семейного альбома Хименесов. На ней Виктор с сослуживцами, механиками «Канопуса». Эти фото Лариса должна помнить. А вот это твой козырь.
— Виктора вижу, кто остальные?
— Не важно. Этот снимок — компиляция. На всех фотографиях — дата. На этой — тоже. Обрати внимание Ларисы на число и поясни, что снимок сделан спустя шесть дней, после официального объявления о гибели корабля. Более подробные инструкции — в конверте.