— Я думаю, что принцессы у меня ещё не было! — расхохотался коротышка. — Брехня всё это!
— Вот и я так думаю. — коротко сказал Уоррен и, неумело замахнувшись, резко, словно топор дровосека, опустил лезвие на камень.
Нестерпимая острая боль пронзила руку Дэйна. Он закричал так громко, что даже коротышка Билл подошёл посмотреть. Долговязый поморщился и отложил меч в сторону, а рыцарь с ужасом опустил взгляд на руку. Клинок отсёк ему четыре пальца до последней фаланги, окровавленные обрубки судорожно дрожали и дёргались, и чем дольше Дэйн смотрел на них, тем больнее ему становилось. Он зажмурился, из глаз брызнули слёзы, а изо рта вырвался новый душераздирающий вопль.
— Ишь как голосит! — присвистнул коротышка. — А ещё рыцарем назвался. Какой же из тебя сир, раз так горланишь? Вот дядька мой как-то дрова рубил, так топором себе пол ноги отхватил по самую пятку — и ведь не орал, как свинья на бойне.
— Так он поди пьянющий был в стельку. — отозвался долговязый.
— Как всегда. — пожал плечами в ответ Билл. — Но вот такого бы король в гвардию точно не взял. Ну, что ж, пора приниматься за принцессу…
Дэйн слышал их голоса, будто бы доносившиеся сквозь толщу воды. Конечно, его ранили и раньше, но то было в годы войны. Тогда его переполнял боевой раж, и даже серьёзная рана не доставляла неудобств, начиная болеть только когда сражение давно закончилось. Теперь же эта неожиданная боль жгла его руку калёным железом так, что ему было трудно думать, а всё происходящее стало для него нереальным, медленным и бесцветным. Обрубки пальцев смахнули с камня, словно крошки со стола, и прижали вторую руку. Сейчас всё повторится. В голове Дейна гудел колокол, а тело отчаянно молило об одном: чтобы эта боль никогда не повторилась. Осознание же того, что он сейчас лишится пальцев обоих рук и не в силах помочь Мерайе, которую поклялся защищать, ввергало в отчаянье. Долговязый с хищной ухмылкой взялся за рукоять меча всё той же неумелой хваткой. Дейн прикрыл глаза.
Вдруг сквозь гул в голове стали пробиваться крики. Рыцарь повернул голову и увидел, как высокая и широкая фигура в тёмной бесформенной накидке с капюшоном беспощадно вбивает верещащего и лежащего на спине Билла в землю огромной дубиной. Коротышка истошно вопил и сучил ногами, а огромный человек, если это вообще был человек, методично наносил удар за ударом, не обращая внимания на отчаянно колотящего его здоровяка, что прежде держал принцессу. «Мерайя!» — пронеслось в голове у Дейна. Девушка сидела неподалёку, обхватив руками колени и дрожа всем телом.
Когда коротышка перестал дёргаться, гигантский незнакомец принялся за здоровяка и ударил его кулаком столь сильно, что тот тут же рухнул без чувств. Второй здоровяк, увидев это, отпустил Дейна и бросился наутёк, но гигант не побежал за ним, а молниеносно оказался возле опешившего Уоррена. Долговязый, всё ещё сжимая в руке меч, попытался вонзить его в грудь незнакомца, но клинок, едва войдя в тело, тут же остановился, как если бы его воткнули в дерево. Гигант же, казалось, не заметив этого, схватил Уоррена за плечи могучими руками, поднял над собой и с силой швырнул его головой вниз на землю рядом с Дейном. Послышался мерзкий хруст, и долговязый обмяк, словно тряпичная кукла.
— Я боялся не успеть. — огромный незнакомец заговорил глубоким низким голосом. Он помог Дейну встать и направился к Мерайе. Та шарахнулась от него, как от прокажённого, но он лишь протянул широкую ладонь. — Не бойтесь, Ваше Высочество. Вас никто больше не тронет. Я здесь, чтобы помочь.
Принцесса взглянула на него широкими от ужаса глазами. Тогда гигант подобрал лежащее неподалёку монашье одеяние и накрыл им девушку.
— Нам нужно уходить. Один успел убежать. Если расскажет, могут прийти другие. Или те, кого послал ваш отец. Ваше Высочество, если сейчас вы не можете идти, то позвольте хотя бы нести?
Мерайя неуверенно кивнула и в следующий момент её уже подхватили могучие руки, напоминавшие медвежьи лапы.
— Нужно уходить сир Кавигер. — повторил он, обращаясь к Дейну. Рыцарь встал, придерживая здоровой рукой искалеченную, и, подойдя к гиганту, почувствовал себя карликом. Он доставал ему лишь до середины груди.
— Вы спасли нам жизнь… — бывший командующий гвардии только сейчас понял, что тяжело и часто дышит. Боль из острой стала ноющей и уже не казалась такой нестерпимой. — И знаете, кто мы. Но кто же вы? И как нам называть вас?
Великан вздохнул и снял капюшон, открыв грубое, будто высеченное из камня, лицо с тяжёлым взглядом и медвежьего цвета бородой.
— Когда-то я был инквизитором Церкви Троих, и меня называли Грегорион Нокс.
Глава 5
Рихард Вайс понимал, что покинуть Дракенталь вместе с Делвином сейчас можно. Вот только далеко ли они уйдут? Что, если чёртов дракон чует мальчишку? К тому же по долине могут шнырять ошмётки королевской армии или просто разбойники. Такие всегда наводняют леса и пещеры в неспокойные времена, подобные тем, что наступили здесь. Да и после темницы ему ужасно хотелось перевести дух и хотя бы прилично поесть. И смыть эту подземельную вонь не мешало бы… Мальчишке тоже нужно прийти в себя, бедняга прижался к спине Вайса, словно гвоздями приколоченный. Решено. Наёмник направил коня в единственное место, куда мог отправиться в подобной ситуации. В Красный дом Дракенталя.
Так в Энгате традиционно называли бордели. Так уж издавна повелось, ведь людям свойственно не называть вещи своими именами, и обычно такое высокопарное сочетание слов произносилось не иначе как с оттенком насмешки и пренебрежения. Но лишь один из красных домов носил это название без тени иронии, и именно это место облюбовал Рихард Вайс с первых дней, как прибыл в Дракенталь вместе с Идой Морнераль. Этот дом дорожил своей репутацией, его посещали первые люди города, поэтому Вайсу пришлось приложить всё своё красноречие, чтобы убедить охрану на входе, что он живёт в Пламенном замке.
Дом находился не так далеко от замка, так что добраться до него не составило труда. Это было небольшое, но аккуратное трёхэтажное здание, у дверей которого дежурила пара крепких парней. Вайс спрыгнул с коня и привязал его неподалёку, после чего помог слезть Делвину и направился к двери, сделав как можно более беззаботное выражение лица.
— Приветствую, парни! Как служба? Много негодяев сегодня не впустили?
— Из негодяев сюда приходишь только ты, Вайс. — криво усмехнулся один из охранников. — Но ты птица важная, да и госпожа о тебе добром отзывается, как же тебя не пустить, такого красавца. А это с тобой кто?
— Племяш казначея Пламенного замка, привёл его, так сказать, взрослую жизнь показать. Пускай парень к хорошим местам привыкает.
— А ему не рано? — нахмурился второй. — Мальчишке-то на вид лет десять.
— Это уж у казначея спросить следует. Он велел, а я наёмник, моё дело маленькое. Себя-то вспомните в его годы.
Охранник почесал затылок, ухмыльнулся и махнул рукой.
— Чёрт с вами, заходите. — сказал он и отпёр дверь. — Госпожу-то сам отыщешь, Вайс?
— Отыщу, не беспокойся. — ответил тот, слегка подтолкнув Делвина вперёд.
На первом этаже не было ни души и царила тишина, темноту разгоняли свечи на стенах, в углах робко ютились привезённые из дальних стран растения в пузатых горшках, всё это наполняло душу Вайса ощущением уюта. Днём свет, пробивавшийся через красные шёлковые занавески, окрашивал всё внутри красным, что резало ему глаза и заставляло прикрывать их рукой. Поэтому бывать здесь ночью Рихарду нравилось больше, чем в дневное время, правда, так поздно Вайс появился здесь впервые. Послышались шаги и на лестнице показалась женская фигура.