— Потому что они никогда не были на поле брани. Итог любого сражения, истинный итог, — это не пир в честь победы, а поле, усеянное изувеченными трупами. Если кто и вправе пировать после такого, так это вороны. Хотел бы я, чтобы в книгах для юных отпрысков благородных домов, больше писали, что такое битва на самом деле. Тогда, глядишь, и войн стало бы меньше. Быть может, и тебе бы тогда не пришло в голову сравнивать бой на мечах с танцем.
— Хотелось бы мне жить в мире, где нет войн. И где оружие обнажают только на тренировках.
— Но мы, к сожалению, живём не в таком мире. Молю богов, чтобы в нашем пути мне не довелось достать меч из ножен.
— Уверена, что такой искусный мечник, как ты, сумеет защитить нас, если потребуется.
— Если бы я не знал, что происходит, то решил бы, что ты просто решила сбежать со мной ради приключений. — смущённо сказал на это Кавигер.
— Как ты смеешь, рыцарь! — с притворным негодованием воскликнула Мерайя. — Во всяком случае, я не знаю другого человека во всём замке, с кем я бы пошла на такое.
— Мне это льстит, но, к сожалению, меч не сможет защитить от всех опасностей, которые могут подстерегать в пути. Единственное, что надёжно убережёт нас от беды — это осторожность и скрытность… Дьявол! Кто-то идёт, нам лучше замолчать.
Дейн увидел, как со стороны трактира неровной походкой приближаются четверо. Он мысленно молил всех богов, чтобы на них не обратили внимание, но надежды рассыпались, стоило ему услышать голос.
— Глянь! Вот они! Я ж говорил, туда пошли.
Шаги приближались и вскоре остановились совсем недалеко от Дейна с Мерайей.
— Точно они?
— А мне почём знать? Это ж монахи, они все друг на друга похожи. Да и не всё ли равно? Эй! Как к ним обращаются-то? Святые братья что ли?
Дейн решил вести себя как можно более мирно и повернулся к говорившим. Их действительно оказалось четверо: пара крепких молодых детин с могучими руками, босой черноволосый коротышка в коротких штанах и долговязый в заляпанной чем-то рубахе на голое тело.
— Да, точно они! — обрадовался коротышка.
— Слушайте, тут дело такое. — с явным волнением проговорил долговязый. — Нынче в округе мор скотины идёт, у обоих моих соседей вон козы подохли, а теперь и за свою душа болит. Я её давеча продать надумал, да только боюсь, как бы не сдохла раньше времени. Мёртвой я её даже на мясо сбыть не смогу, никто и не купит… Ну так вот, наши вас ещё близ Перекрёстка заприметили, а Билл, — он кивнул на коротышку. — мне и говорит, мол, давай их догоним, проводим, куда им надобно, а боги нас за то и благословят. И коза, говорит, твоя не помрёт раньше срока.
— Ага, так я и сказал. — добавил черноволосый.
— Вот и ребят с собой взяли покрепче, кузенов моих, чтобы, значится, в сохранности вас доставить. Вы, наверное, в монастырь возвращаетесь из столицы? Слыхал, в Энгатаре король праздник устраивал, много негодяев повесили да с церковью что-то сотворил, вроде как бога ещё одного приделал… Ну, я так считаю, чем богов больше, тем лучше, нам пользы больше будет!
— Ох и болтун же ты, Уоррен! — перебил его коротышка. — Спроси лучше. Куда они путь держат.
— И то верно, — долговязый расплылся в улыбке. — Вы, надо полагать, в монастырь Белого крыла идёте?
— Вот дурень! Белое крыло за сотню миль отсюда! Они поди в Обитель чистоты топают, то как раз неподалёку…
— Нет-нет! — вдруг как можно смиреннее заговорил Дэйн, не снимая капюшона. — Именно в Белое крыло мы и следуем. Путь неблизкий, так что лучше мы пройдём его сами. Тормир учит терпению и выдержке…
— Но ведь в Белое крыло по другой дороге от Перекрёстка. — недоверчиво проговорил коротышка.
— Стало быть, мы перепутали дорогу. Редко бываем в этих краях. — ответил Дэйн, слегка нервничая. — Мы дадим ещё немного отдыха нашим усталым ногам и отправимся туда.
— Эх, ладно! Стало быть, не судьба нам вас проводить, уж очень далеко. — вздохнул долговязый и утёр нос рукавом. — Хоть напутствие монастырское дайте… Или нет! Прочитайте-ка «три благословения»! Уж благое слово от монаха в наше время лишним точно не будет.
По спине Дэйна пробежал холодок. Никакого благословения он, разумеется, не знал. Во рту у него пересохло и он принялся придумывать на ходу в надежде, что деревенщины примут его слова за чистую монету.
— Да будут благословенны… трудящиеся на земле, ибо… труд их во благо! — проговорил он, запинаясь. На лицах мужчин появилось удивление, они переглянулись, но не сказали ни слова.
— Благословенны… милосердные к ближнему! Ибо преумножают они…
— Странное дело. — пробормотал коротышка, нахмурившись. — Уж насколько меня из-под палки в детстве заставляли «три благословения» заучивать, да вот только с тех пор я, хоть даже вдрызг пьян буду, а молитву эту наизусть прочитаю. И слова там, как я помню, были другие.
— Мы в Белом крыле читаем иные «благословения». — проговорил Дэйн, осторожно нащупывая рукоять меча.
— «Три благословения» — они одни, — отрезал черноволосый. — это вам каждый в Энгате скажет.