— Я просил у Кана воинов, а не какого-то юнца, — тон шамана Мубрака не устраивал. Он как будто презирал присланного ему в помощь орка.
— Я уже почти пятьдесят лун воюю с морра. Я не советовал бы оскорблять меня.
— Пфф, — Хош-Пак прыснул, но как-то неестественно. — Ты кто такой? Назови хоть одну причину, по которой я должен тебя слушать.
— Меня прислал Кан. И это, я думаю, уже многое значит.
— Кан, — шаман присел на услужливо предоставленный помощниками трон. Видно было, что ему было не до назойливого орка. — Что он сделал во имя Белиара, а не во имя своих жалких плотских интересов?
Мубрак промолчал. Он уже понял, с кем имел дело. В Нордмаре этих фанатиков бога недолюбливали, так как пользы зачастую от них не было никакой. Метать огненные шары могли и новички, только-только ставшие шаманами и не прослужившими Белиару и луны. А этот Хош-Пак был дурак, Хош-Мор был прав.
— Не знаешь, — шаман понял молчание по-своему. — А я знаю — ничего! Он прислал воинов — это хорошо, с ними мы выбьем морра.
Интересно. Значит, тут уже есть морра.
— Сколько их и где они?
— Пришли пару дней назад в замок, стоящий в центре Долины. Не знаем, зачем, но знаем, что они там долго не проживут. Ящеры-посланники Белиара нам помогут.
— В замке кто-нибудь жил?
— Никого. Мы заходили в него, когда морра изгнали Крушака, но там уже никого не осталось. Мы решили, что все морра струсили и убежали в свой мерзкий Хоринис.
— В замке кто-нибудь оставался из орков? В качестве гарнизона.
— Нет. Мы сейчас заперли в морра там ловушку. Все они умрут, не успев осознать своей никчемности.
Если бы Мубрака долго не воспитывали вести себя прилично с шаманами, то он бы сейчас обложил бы Хош-Пака самыми грязными ругательствами морра. И сидит с довольным видом, стратег хренов. Идиот! Он идиот!
— Ты хоть понимаешь, сколько орков погибнет из-за твоей тупости, Хош-Пак?! Ты что натворил, старый идиот?!
Шаман опешил. Он явно не ожидал такой реакции на действие, казавшееся ему таким гениальным ходом. Но потом на смену недоумению пришла злость — надо было спасать свое начальственное лицо.
— Ты кто такой?! Пошел вон, наглый юнец! Чтобы я тебя не видел тут! Вон!
Мубрак повернулся и ушел к кораблю. Видит Белиар, он не хотел проявлять агрессию по отношению к его служителю. Но бОльшего дурака, чем Хош-Пак, надо поискать. Порой в штабе Кана встречались орки, не отличавшиеся большим умом, но они были храбрыми воинами и всегда готовы были вести за собой в атаку хоть под огненным дождем. Хош-Пак явно собирался вести сражение, стоя с какого-нибудь холма. А погибать за него будут другие. И погибать будут морра.
Морра далеко не глупы, хоть так и думает этот горделивый дурак. И строить они умеют. И сражаться они будут до последнего бойца. Всех морра, будь то рыцари в доспехах или же простые солдаты, орки Хош-Пака могли поймать в засаду в замке, а он дал им спокойно зайти туда и укрепиться. Идиот!
Мубрак вернулся на корабль. Не хотелось ничего делать. Просто сидеть, попивать нордмарский падымок и глядеть на море. Он им не нужен. На кой ему его опыт, его навыки, его знания, если все это никому не нужно? Его просто взяли и послали. Действительно, куда лучше стоять под Фарингом и вести за собой войска в бой с морра.
Нордмарского падымка на корабле не оказалось, так что пришлось довольствоваться шнапсом из Миртаны. Отвратительное пойло, но другого все равно нет. Интересно, сколько бутылок Мубрак сможет выпить? Надо проверить.
Черт! Что его дернуло? Чего он вдруг стал каким-то… даже слова подобрать нельзя. Все, обиделся, как ребенок. Истинно, Белиар, твои пути неисповедимы. Мубрак вдруг разозлился непонятно на что и выкинул наполовину полную бутылку в море. Надо занять себя делом. Где Уххель? Будем учить язык морра.
Но заняться самообразованием орку не дали. Спустя некоторое время к нему подошел воин и попросил Мубрака прийти к Хош-Паку.
— Зачем я ему понадобился?
— Он хочет поговорить, — воин отвечал неохотно. Он, скорее всего, не знал истинных целей вождя.
— Ладно, я иду.
Хош-Пак расположился на лестнице, ведущей к храму. Он встал, едва завидев Мубрака.
— Мы недоговорили, — шаман в знак приветствия поднял правую руку.
— Кажется, ты меня выгнал.