По дороге, шедшей по берегу, бегали варги, прикрывая путь к отступлению. Мэт запихал в ножны меч паладина и подбежал к Удару. С тем было покончено. Он лежал в луже крови, не подавая признаков жизни. Мэт поднялся. Орки. Опять. С ними варги. Мэт не стал с ними связываться и побежал. Но не успел. Варг в прыжке добрался до ополченца, схватившись за ногу в районе бедра.
— ТВОЮ ЖЕ!
Мэт быстро выхватил меч и вогнал его твари в шею, пока та освобождала челюсти и пыталась укусить по новой.
Снова запрятав оружие, ополченец с руганью и болью доковылял до реки и погрузился в воду. Нога болела, из бедра шла кровь, но хоть, по крайней мере, не хлестала. Значит, ничего серьезного. Мэт поплыл вниз по течению, на восток, подальше от орков, которые у моста добивали тех, кто еще двигался. На плаву Мэт вытащил из-за пояса пузырек с лечебным зельем, лег на спину, зубами выковырял плотно загнанную пробку, выпил. Вроде полегчало.
Снова перевернувшись, Мэт изо всех сил поплыл подальше от орков. Пару раз, заметив на берегу орков, он нырял, и плыл у самого дна, подгребая одной рукой и одной ногой. Левая рука держала новый меч, выпадавший из ножен, которые были ему не по размеру, а вторая нога онемела — зелье начало действовать. Ледяная вода тянула вниз, ко дну. Страх подгонял, но силы были на исходе. Вон, небольшой островок, запрятанный в высокой траве. Спасение.
Мэт выгребал из последних сил к берегу — течение сносило дальше на восток. Здесь нет орков, по крайней мере, пока. Все, левой ногой он нащупал дно, забылся, наступил правой ногой, скорчился от боли и снова упал в воду, но сумел зацепиться и все-таки вышел на песок. Людей не было видно. Придется догонять, с больной-то ногой.
Мэт достал из ножен рудный меч и стал рубить траву, чтобы хоть как-нибудь обвязать сберечь рану от всякой заразы, которой полно в реке, а лечебных зелий больше не было.
В окнах замка показался огонь. Горели казармы. Ничего не достанется оркам.
Глава 16. Первый день не взаперти
Орки не пошли наверх, стали наводить переправу, чему пытались мешать арбалетчики, но получалось плохо. В итоге Хаген отошел на север, причем совсем далеко, и теперь передовые позиции паладинов располагались южнее ворот в колонию, там, где над проходом нависал каменный мост.
Изредка со стороны Долины показывались люди, в основном — из армии короля, они шли, почти всегда раненые, оглушенные, подавленные. Ганс вместе с мастером Исгаротом помогали им, давали лечебные зелья, если не помогали они, то лечили вручную, магией или целебными травами. Большинство удавалось спасать. Но не всех. Один ополченец, бритоголовый и худой, с ужасным ранением живота, умер прямо на руках у послушника.
Никто точно не мог сказать, выигран ли был бой или нет. Хаген добился своей цели — те солдаты, что были в течение месяца заперты в Старом Лагере, оказались освобождены. Но цена…
Самым большим ударом была смерть Старшего мага Огня Серпентеса, который с горсткой солдат и паладинов остался прикрывать отход войск Хагена. Исгарот, до этого человек весьма разговорчивый и никогда не падающий духом, на сей раз закрылся в себе и почти совсем не говорил. Даже зелье или руну для лечения он просил подать знаком, а не словом. Самое страшное было, что тело мага осталось у орков, которые наверняка сожрут почтенного старца.
Настроение в рядах было подавленное. Конечно, были рады те, кто месяц мариновался в Старом лагере, а остальные…
А остальные начинали поддаваться пораженческим настроениям. Они этого еще не ощущали, но со стороны это было видно. Ганс видел. Такого он не видел давно. С тех самых времен, как рухнула Старая шахта, а атака на Новый лагерь кончилась ничем. С тех пор, когда Рудные бароны не показывались на людях очень долго, и когда стражники Старого лагеря, предоставленные сами себе, превратились в лишь тень того, что представляли лишь три недели назад.
Еще один ополченец умер. Исгарот не сумел его спасти. Он встал на колени и стал молиться Инносу за душу убиенного. Молился, как молился весь монастырь за душу Дэвида, отдавшего свою жизнь паре жалких разбойников. Ганса не стали спрашивать, что случилось. Все поняли без слов. Жизнь на Хоринисе стала опасной. Очень. Люди гибли десятками. Пропали без вести несколько послушников, отправившихся в погоню за укравшим древний артефакт Инноса братом Педро. Послушник — вор. Такого не было очень давно. Как сказал мастер Парлан, настали темные времена.
Мастер Исгарот окончил молитву. Встал с колен, отряхнул мантию.
— Уберите тело.
Ополченцы из города, помогавшие магу, взяли мертвеца за руки и ноги и понесли вглубь лагеря, чтобы положить на телегу к остальным, не дожившим до сегодняшнего вечера.
— Послушник, собери все. Мы возвращаемся в монастырь.
— Мастер, а мы не должны помочь паладинам в бою, если это понадобиться?
Исгарот поднял усталые глаза.
— Нет. Сюда пошлют мастеров Дарона, Карраса и Ультара.
— Старшего мага?
— Да, он изъявил желание. А теперь не приставай с глупыми вопросами и собери все наши вещи.
Ганс наклонился и стал убирать пустые сосуды из-под зелий, почерневшие использованные свитки и тряпки, пропитанные кровью. Ну что ж, в монастырь так в монастырь.
***
— Я уж думал, что ты подох, — Энгор подставил плечо, чтобы помочь дойти хромающему Мэту до стоянки на ферме Бенгара. — Мы видели, как орки убивали тех, кто прикрывал мост. Хаген велел уходить, чтобы не потерять всех, кто был в Долине.
— Сколько потеряли?
— Человек сорок, может, пятьдесят. Орков никто не считал, но точно поболе. Ты как?