― Сегодняшнее будет лучше.
В топку всех остальных мужиков.
― Лена?
Да ну, ёлки-палки.
― Что?
Его рот был сжат в линию.
― Тебя действительно расстроила Эв?
― Нет. Мы сами разберёмся.
― Уверена? Я поговорю с ней, если нужно.
― Что, серьёзно?
― Конечно.
― Джимми Феррис, ты не парень, а мечта, ― счастливо вздохнула я.
― Господи, вот теперь ты меня действительно пугаешь, ― он положил руки на мои бёдра. ― Теперь ты в порядке?
― Да.
Пока он, приводя себя в порядок, поправлял рубашку, на кончиках его губ появился намёк на зарождающуюся нерешительную улыбку. Что странно, выглядел он так, словно стеснялся, когда, глядя вниз, избегал встречаться с моими глазами.
― Хорошо. Тогда я возвращаюсь к работе.
Но он не сдвинулся с места. Вместо этого Джимми посмотрел на меня так, будто больше не был уверен в том, кто я и что делала в его доме. Дрожащей рукой он приглаживал перёд своей рубашки.
Я нежно улыбнулась.
― Спасибо, Джимми. Эти объятия были как бальзам на душу.
Он замер, словно собирался что-то сказать, но не стал этого делать. Затем рассеяно кивнул и исчез.
***
― Скажешь хоть слово о моей одежде, и я тебя стукну, ― предупредила я Джимми, сидящего на нижней ступеньке. Я была настроена серьёзно.
― Даже в мыслях не было. Когда он приедет?
Джимми окинул взглядом мои джинсы и узкий чёрный свитер. Бог свидетель, у меня было, что показать. Несмотря на мою обтянутую пышную грудь, мрачное выражение его лица так и не изменилось. С момента ухода ребят около часа назад или чуть более, он находился в тренажёрном зале, и сейчас его волосы и задняя часть серой футболки были мокрыми от пота.
― Он не приедет, ― ответила я. ― Мы встретимся в городе.
― Ты не веришь в то, что я не устрою ему разборку.
― Точно, не верю.
― Почему бы мне тебя не отвезти?
― Потому что я не верю в то, что ты не устроишь ему разборку, что мы уже выяснили. К тому же, я могу доехать сама, ― ответила я. ― Нынче женщины довольно эмансипированы. Так что в будущем к нам ещё и прислушиваться будут!
Он поднял брови и строго посмотрел на меня.