— Знаю.
— Блин, — простонал он. — А если я скажу: «Пожалуйста!», это поможет?
— Не уверена, — честно ответила я. — Может быть. Ты хотя бы знаешь, как сказать это слово, не придавая ему чрезмерного сарказма или иронии?
Он откинул голову назад, словно взывая к небесам в беззвучной мольбе.
— Пожалуйста.
— Пожалуйста, что?
— Пойдём со мной на пробежку. Пройди руководство. Останови эту хрень. Лена, пожалуйста?
Вроде бы, он говорил искренне. И он был прав. Я не на все сто процентов хотела уехать. К тому же важно поощрять хорошее поведение.
— Хорошо, Джимми. Давай попробуем.
***
— Боже милостивый, я тебя ненавижу, — пыхтела я, таща свою жалкую задницу за сволочью, которой адресовалось это высказывание.
— Видишь? Уже работает, — Джимми даже ещё не вспотел. Эта атлетически сложенная задница могла без труда ходить на длительные прогулки. — Плюс, будешь здоровее. Все в выигрыше.
— Я и так здорова. Я ем фрукты.
— В пирогах не считается.
Если бы я только могла стрелять лазерами из глаз. Чёрт подери эти отсталые технологии.
— Я не говорю, что с тобой что-то не так, — сказал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. Не переставая при этом бежать, долбаный выпендрежник. Вот бы он шлёпнулся на задницу, я бы с радостью на это посмотрела. Его взгляд прошёлся по мне, задерживаясь слишком долго на моих бёдрах. Но не так, чтобы это показалось подозрительным. — Ничего не имею против широких бёдер.
Ругательства я прошептала, поскольку мне не хватило воздуха, чтобы произнести их громко вслух.
— Будем каждый день ходить на пробежку, медленно увеличивая расстояние, и ты сможешь есть больше пирогов. Как тебе такое?
Эти слова прозвучали так снисходительно, будто их произнёс кретин, осуждающий меня. Я в ответ показала Джимми неприличный жест.
— Лена, посмотри на меня.
Я остановилась, посмотрела. А ещё согнулась и втянула воздух, потому что для современной женщины очень важно уметь делать несколько вещей одновременно.
— Ты симпатичная девушка, и у тебя классные формы, — сказал он, до сих пор бегая на месте. — Но дополнительная зарядка твоему здоровью и внешнему виду не повредит. Повысь свои энергетические запасы или что-то типа того.
Джимми назвал меня симпатичной?
Разумеется, он мог это сказать по доброте душевной. В любом случае это было не особо важно. Поэтому бабочкам в моём животе стоило угомониться и перестать порхать, как сумасшедшим. Хотя я до сих пор не отошла от его насмешек насчёт пирогов. Сотрудники местного ресторана забивали холодильник всякими салатами, бифштексами, пастой и да, иногда, пирогами. Можно подумать, что я заставляла их делать это под дулом пистолета или вроде того. Что я ела, его не касалось, и его мнение не должно было для меня что-то значить.
Не должно было, но всё-таки значило.
— Я не обязана соответствовать твоим идеалам прекрасного, — сказала я, как только восстановила дыхание.
Он смотрел на окружавшие нас высотные дома, опавшие листья и голые деревья, но затем резко перевёл глаза на меня.
— Конечно, не должна, я и не говорил такого.
— Не все мы были рождены с идеальной внешностью, как у тебя, Джимми.
— Ты разозлилась? — он подошёл ближе. — Лена, у меня куча недостатков. Мы были тесно связаны с тобой пару месяцев, так что, тебе ли не знать об этом. Но неприязнь к твоему внешнему виду не относится к моим недостаткам. Если хочешь попилить меня, выбери другую тему, потому что насчёт моего мнения о твоей внешности ты глубоко ошибаешься.