— Почему ты непременно хочешь, чтобы я осталась? — я вскинула руки. — Чаще всего ты едва выносишь меня. На прошлой неделе ты совсем перестал со мной разговаривать и только ворчал на меня целых три дня. И внезапно ты не можешь вынести наше расставание? Да ладно тебе.
Бен хихикнул.
— А она права.
— До скорого, Бен, — сказал Джимми, не отрывая от меня взгляда.
— Лады. Веселитесь, ребятки, — здоровяк неторопливо пошёл на выход, не особо парясь, чтобы скрыть свою улыбку.
— Просто я… на прошлой неделе я был немного не в настроении.
Он скрестил руки на груди и, торопясь, добавил:
— Но с тобой это никак не связано.
— Нет, конечно, не связано. Но мне приходится жить с тобой. Поэтому, когда у тебя меняется настроение, это влияет и на меня.
Он стал ещё сердитее.
— Не то чтобы дело было в нас, — я покачала головой. — То есть, нет никаких «нас». Не знаю, почему я вообще использовала это слово. Это решение касается только меня. Для меня настал час двигаться дальше.
Джимми сжал челюсть.
— Мне не нравятся перемены.
— Тогда сделаем так, чтобы замена прошла гладко.
— Я привык, что ты рядом. Мы поладили. Так какого лешего я должен проходить через всю эту хрень с обустройством кого-то нового, только потому, что тебе взбрело что-то в голову, причём, скорее всего, абсолютно неважное?
Я открыла рот, но ничего не сказала. Теперь я точно впала в ступор. Из головы просто вылетели все ответные реплики и крутые комментарии. Хотя, нашла, чему удивляться. Это же Джимми во всей своей красе, грубый, как зараза, и без капли тактичности. Я хотя бы могла сделать вид, что умею ладить с людьми, в большинстве случаев.
— Ну? — рявкнул он. Пока я медлила с ответом, он стянул с себя красный свитер, чтобы вытереть им лицо.
— Мои причины, между прочим, личные, важны. Может, не для тебя, но они важны для меня.
Он посмотрел в сторону. Он действительно выглядел огорчённым с этими своими поджатыми губами. Интересно, его вообще кто-нибудь когда-нибудь обижал? Глядя на эту мордашку, ответ — нет, не думаю.
— Я приняла решение.
— Я буду платить тебе на двадцать процентов больше.
— Ты вообще слушаешь меня? Дело не в деньгах.
— Ради всего, б****, святого. На пятьдесят.
Я задрала кверху нос.
— Джимми…
Он взмахнул рукой.
— Достаточно. Я удваиваю ставку. Ты прекращаешь пороть чушь, и мы больше не возвращаемся к этому разговору, понятно? А теперь мне нужно кое-чем заняться.
— Прекрати! — крикнула я. — Я ухожу.
Он, не моргая, уставился на меня. Казалось, враждебность исходит даже из его пор.
— Почему? — спросил он сквозь стиснутые зубы. — Ты хотя бы должна сказать мне причину, Лена.