Надеюсь, я до нее доживу, — задумчиво произносит она, на секунду становясь серьезной, а потом снова подмигивает мне и добавляет: — Неплохого красавчика урвала себя Нессочка, не находишь? Так бы и облизала его всего с ног до головы…
Я выгляжу по-настоящему шокированной, хотя и пытаюсь казаться невозмутимой…
Ой-ой-ой, — хрипит старушка мне в лицо, — можно подумать, у меня одной в этом зале подобные мысли в голове? А я, между прочим, восьмой десяток разменяла, милочка… Ты замужем?
Была, — отвечаю я просто.
Вдова? — догадывается она по выражению моего лица, и я утвердительно киваю. — Я тоже была однажды замужем, — задумчиво сообщает она, — только муженек мой преставился сразу же после Берты, сестры моей, и осталась я одна-одинешенька, неприкаянная, пока Михаэль не зазвал меня в свой дом — пожалел горемыку… И вот. — Она замолкает на секунду, погруженная в свои безрадостные мысли, а потом неожиданно заключает: — И все-таки, согласись, его невозможно не хотеть? — при этом она продолжает поедать глазами будущего мужа своей единственной племянницы.
Я улыбаюсь Хильдегард искренне и смущенно одновременно: Доминика действительно невозможно не хотеть! От прилива нежности в нему у меня даже сердце екает, и наши с ним взгляды на секунду встречаются… Похоже, он заметил наш интерес к собственной персоне.
Настоящий принц! — провозглашает Хильдегард, снова затягиваясь сигаретой, готовой вот-вот опалить ее пергаментные пальцы.
Ну вот, стенаю я мысленно, если Ник — принц, а я — злополучная Золушка в этом… вызывающем платье… Подтягиваю лиф повыше. То, надеюсь, хотя бы мне не придется, следуя сюжету, убегать с бала, теряя по дороге собственные туфли!
… Надеждам моим, как показали дальнейшие события, не суждено было сбыться: наверное, просто нельзя переписывать сказки на свой собственный, индивидуальный лад, но пока я этого еще не знала, и стоило Хильдгард отсолютовать мне ручкой и удалиться, как ее место занял Михаэль Вайс с несколько покаянной улыбкой на губах…
Я видел, вы беседовали с Хильдегард, — говорит он мне с грустинкой в голосе, — боюсь, Джессика, мы не просветили вас на ее счет…
Она охотно сделала это за вас, — отзываюсь я на его слова. — Очень «милая» старушка, — добавляю с беззлобной насмешкой, которую собеседник тут же улавливает.
О, Хильдегард всегда была эксцентричной бунтаркой! — посмеивается он. — Не знаю, сказала ли она вам: у нее рак легких, прогнозы врачей неутешительны.
Я так и вижу кольца дыма, пускаемые ее в потолок (почти идеальная имитация Гэндальфа, как подумалось мне тогда)… Вот к чему, догадываюсь я, были разговоры о последней сигаретке!
Да, она сказала об этом, — отвечаю я Михаэлю и хочу добавить было, что его свояченица, похоже, смирилась со своей печальной судьбой, как его окликает группка мужчин, активно обсуждающих политическое положение Германии и проблему эмигрантов в целом. Я слышу это даже отсюда…
Извините, Джессика, — вежливо кивает мне работодатель, — хозяйский долг зовет. Но вы не скучайте… Восхитительно выглядите, кстати, — подмигивает он мне. — С Рождеством! — И наконец оставляет меня одну.
Окидываю взглядом окружающих меня людей и чувствую себя более одинокой, чем когда-либо в жизни. Почти…
За столом я сижу между Паулем и дородной дамой в бархатном платье, цвет которого почти неотличим от цвета лица самой дамы — темно-бордовый и слегка пьянящий одним своим видом.
Она, если я правильно понимаю, двоюродная свояченица брата сестры Михаэля… ой, или я что-то напутала, не уверена… Я не очень сильна во всех этих межсемейных тонкостях.
Попробуйте вот этот крабовый салатик, — тычет она в мою тарелку вилкою, — он очень даже неплох, как по мне.
Я послушно подношу ко рту наколотый кусочек помидора и медленно его пережевываю. Как там говорится: кто долго жует, тот долго живет. Не хочу жить долго без Доминика…
Я так давно была впервые влюблена, что почти забыла, каково это, томиться от любви и не знать, есть ли у вашего чувства будущее. Кусок в горло не лезет… причем буквально.
Ты уверена, что те поцелуи тебе не приснились? — между десятым и одиннадцатым пережевыванием несчастного помидора шепчет мне на ухо Пауль, и я смотрю на него так потерянно и тоскливо, что он с улыбкой откидывается на стуле.
Нет, они мне не приснились, думаю я, смотря на Домника долгим пристальным взглядом, и ты тоже их не забыл, мысленно обращаюсь я к предмету своего наблюдения.
В этот момент по комнате проносится радостный перезвон колокольчика: кто-то поставил такой около каждого гостя, как предмет сервировки, — это Хелена соскакивает со стула и слегка осипшим голосом сообщает:
Раз уж сегодня у нас семейные посиделки в тесном, дружеском кругу, — она окидывает сидящих одним сиящим взглядом, — то мы с Гертом хотели бы вам сообщить, — тот тоже встает рядом с невестой, — что наконец-то определились с днем нашей свадьбы. Февраль, — выстреливает она названием месяца, словно пробкой от шампаского, — февраль двенадцатого числа. Мы подумали, что если уж холода свели нас вместе, то пусть и повенчают нас тоже они…
Гости начинают радостно перешептываться.
О, как это здорово, Хелена! — восклицает Ванесса, хлопая в ладоши. — Поздравляю! — Доминик невозмутим, как собственная салфетка, которой он вытирает уголок рта, но матери все же улыбается… хоть и с опозданием.
Половина из этих людей Хелены до сегодняшнего вечера даже в лицо не видела, но теперь они начинает наперебой поздравлять их с Гертом с предстоящим событием и вспоминать собственные свадебные истории. Настоящий застольный ажиотаж! Я даже вижу как Ванесса наклоняется к Доминику — моему Доминику — и шепчет ему на ухо нечто пикантное, судя по ее раскрасневшимся щекам… Может быть, тоже предлагает ему выбрать подходящую дату свадьбы.
Я слежу за ними голодным, убийственным взглядом — даже сообщение о скорой свадьбе подруги не особо меня взбадривает — и тут, как ведро холодной воды, рука моего застольного соседа осторожно обхватывает меня за талию и слегка тянет ошалевшую меня на себя… Одариваю Пауля многозначительным «уж не ошибся ли ты адресом» взглядом, но он лишь улыбается мне в лицо и так близко склоняется к моему уху, что я ощущаю горячее дыхание его губ, обжигающих мне кончики ушей, словно огнем.
Ты сегодня хорошо выглядишь, Джессика, — шепчет он мне с интимными придыханиями в голосе. — Думаю, я бы тоже смог влюбиться в тебя при случае…