Я, конечно, не самая лучшая мама на свете и прекрасно это осознанию, но мальчиков своих я люблю — ты занаешь это! — и я бы желала для сына кого-нибудь более… умного что ли, душевного… я не знаю, Джессика, кого-то похожего на тебя, например, того, кто смог бы по-настоящему сделать его счастливым!
Да уж, неожиданный поворот разговора! Я поглубже вдыхаю, укрощая пустившееся вскачь сердце.
Почему ты решила, что Ванесса не сделает его счастливым?
Я знаю своего сына, Джессика, — твердо заявляет Хелена, ударяя кулаком по обложке «Грозового перевала», — я знаю, когда ему хорошо, а когда нет… — Тут она поворачивается ко мне и с неуверенно-извиняющейся улыбкой добавляет: — Тем летом, когда мы познакомились, помнишь? Тем летом мне показалось, что Ник увлекся тобой…
Что? — вскрикиваю я в полнейшей панике и с таким испугом в глазах, что Хелена спешит меня успокоить:
Не стоит так пугаться, подруга, я лишь сказала, что мне так показалось, вот и все. В любом случае тогда он был другим… каким-то окрыленным… Возможно дело было в той куколке, помнишь, которую он привел на пикник в парке… Как ее звали? Мелисса… Тесса… Не помню. Мне, впрочем, все равно, просто мне по-прежнему не нравится Ванесса и я переживаю за сына.
Может, в этот самый момент мне и стоило бы сказать Хелене нечто подобное: «Да, подруга, тебе тогда не показалось: твой сын был чуточку увлечен мной, а теперь я чуточку увлечена им… Он славный мальчик, в которого я могла бы влюбиться!»
Но язык отказывается работать…
Сердце отказывается стучать ровно и гладко…
Мой мозг отказывается следовать дорогами логики и порядка…
И я в трусливом молчании продолжаю укладывать книгу за книгой в пустующие коробки.
… Когда наше жилище становится похоже на извилистый лабиринт из картонных коробок и вещевых мешков, маневрировать по которому становится делом почти что небезопасным, мы наконец-то организовываем наш переезд.
Герт, как и обещал, предоставляет нам прицеп и минибус, присовокупив к оным свою помощь вкупе с помощью своего друга Стефана, с которым они споро перетаскивают коробки и мебель из квартиры в машину. Пауль с Евой занимаются мелкими вещами, а вот Доминика все нет…
Пару дней назад мы с Евой наведались в наше будущее жилище с тряпками и моющими средствами: отмыв окна и полы до зеркального блеска, мы с ней распределили комнаты и составили примерный план будущего ремонта. Было решено составить всю нашу мебель в дальнюю комнату, которой мы собираемся заняться в последнюю очередь, и перво-наперво привести в порядок спальню Евы, в которой им с Элиасом и предстоит провести первое время в нашем новом жилище.
Дочь собирается покрасить стены в нежно-персиковый цвет и терпеливо сносить соседство с малолетним братцем, вечно донимающим ее своими почемучками, лишь бы не пришлось переводиться в другую школу…
Джессика, куда нести эти коробки? — окликает меня Стефан от пирамиды высотою в метр. У него приветливая, открытая улыбка, которой он постоянно пользуется…
Думаю, в прицепе для них еще найдется местечко, разместите их у самого края, чтобы первыми составить в новой квартире. Распаковкой этих коробок мы займемся в самую последнюю очередь…
В этот момент в поле моего зрения возникает знакомая фигура Доминика, он подходит к брату и негромко интересуется:
Кто это такой? — кивком головы он указывает на Стефана.
Друг нашего «байкера», — отзывается тот с легкой ухмылкой. Относится ли эта ухмылка к самому «байкеру», к другу «байкера» или даже к самому Доминику, так и остается для меня загадкой…
Привет, Джессика, — приветствует меня парень, неловко дергая рукой. — Немного припозднился, но все же я тут…
Рада, что нашел время для нас. — Мы секунду стоим в молчании, смущенные и не знающие, что сказать друг другу, а потом Пауль окликает брата и велит ему тащить в бус наши кухонные стулья.
Комнаты пустеют с невероятной скоростью, словно армия суетливых муравьев растаскивает нашу прошлую жизнь кирпич за кирпичиком, сметая все до основания. Я с тоской поднимаюсь в нашу с Юргеном опустевшую спальню и провожу кончиками пальцев по поблекшим обоям, которые некогда мы поклеили с мужем вместе, кое-где допустив дилетантсткие огрехи. Теперь обои — это то единственное, что еще осталось от того счастливого времени…
Джессика, — голос Пауля окликает меня снизу, — мы почти закончили, ты как, готова ехать?
Да, сейчас спущусь. Дайте мне минутку…
Парень понимающе посматривает на меня с нижней ступеньки лестницы, потом кивает и быстро выходит, прикрывая за собой дверь.
Я неторопливо прохожусь по каждой из опустевших комнат, с горечью осознавая быстротечность всего в этом мире, в последний раз касаюсь рукой дверных ручек, хранящих столько наших прикосновений, что невозможно и сосчитать, потом быстро выхожу и захлопываю дверь за своей прошлой жизнью.
14 глава.
«Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать».
*************************