— Ты узнал о себе много нового. Я не могу дать тебе большего. Твоя память закрыта, будто плащом-невидимкой. Призрак может видеть то, что не вижу я. Думаю, что если ты желаешь узнать свою истинную историю, нужен кто-то с подобными силами. Но я таких не знаю.
— Я знаю! — послышался голос сзади.
— Меллия? — удивилась Космина.
И в самом деле, позади нас появилась сестра Космины. Она гордо выпучила грудь и смотрела на меня.
— Чем ты можешь помочь, принцесса Меллия? Прошу, скажи, что ты знаешь.
— Мне мало что известно о вашей группировке, господин Тиден. Однако, я имею честь общаться со многими прихожанами. Один из боевиков, когда то приходивших ко мне, рассказал мне слух, что у Воронов есть некая провидица. Она наставляет хранителей. Ясное дело, что точно этого никто сказать не сможет, но это зацепка.
— Этого слишком мало… — начала Космина.
— Я еще не закончила! — перебила ее сестра, — В южной части земель, раньше звавшимися Санкт-Петербургом, была большая бойня около пятнадцати лет назад. Этот боевик говорит, что в этой бойне участвовали Вороны и Черти. Насколько мне известно, вторые похитили провидицу и удерживали ее в преисподней. Потом войны прекратились, но о возвращении провидицы никто не говорил. А значит, она до сих пор у Чертей.
— Кто такие Черти? — удивился я.
— Очень опасные создания. Это группировка людей, которые начали мутировать, но смогли избежать потери рассудка. Такие, как ваш новый друг, господин. Мало сказать, что они имеют серьезные способности, но и отлично владеют оружием. Однако являются врагами всем другим группировкам. Главный у них некто…
— Дьявол? Люцифер? Сатана? — поинтересовался я очевидному факту.
— Дьявол. А Сатана — это его жена.
— Значит, мне нужно к ним.
— Ты не готов к битве с таким врагом! — сказала королева.
— А я и не собираюсь воевать с ними, — улыбаюсь, сорвав жетон с шеи и убрав в карман, — я присоединюсь к ним.
Две сестры одобрительно и хитро улыбнулись в ответ.
9 Глава «Ангел-хранитель»
Я так устал от боли, которую слышу и чувствую, босс.
Я устал от дорог, устал быть один, как воробей под дождем.
Устал от того, что никогда ни с кем мне не разделить компанию и не сказать, куда и зачем мы идем.
Я устал от ненависти людей друг к другу. Она похожа на осколки стекла в мозгу.
Я устал от того, что столько раз хотел помочь и не мог. Я устал от темноты.
Но больше всего от боли. Ее слишком много. Если бы я мог сам со всем покончить!
© Зеленая Миля (Джон Коффи)
Сны кажутся явью, если ты постоянно спишь. Тьма становится не такой уж темной, когда ты долго не видишь света. Боль становится терпимее, если она не заканчивается. То же самое и здесь. Я пролежал на больничной койке последние сутки, вспоминая мир, каким он был прежде. И только сейчас уже не чувствовал ни тоски по былому, ни даже чувства утраты. Может быть, потому что потерял память? Нет, сомневаюсь. Некоторое время назад, бывало, я размышлял на тему, как было бы здорово сейчас рвануть в Москву и завалиться в клуб, и неважно, что там играет этой ночью. Просто отдохнуть, почувствовать себя человеком. Часто я размышлял, что было бы неплохо даже просто искупаться в пруду. А что сейчас? Ничего. Думаю о том, какую пушку взять с собой на задание. И как-то оно все так просто, чисто, открыто, будто так и должно быть. А ведь я один из немногих, кто видел мир до всего этого. Жаль.
Прошлым вечером меня притащили сюда и обкалывали антидотами. Сказали, что руку придется отрезать вместе с плечевой костью. К счастью, рука все-таки на месте! Просто хирург был пьян, отмечал день рождения. За меня принялись ученые из «моего» отдела. Странно чувствовать себя главным в улье. Я ни принадлежу к кому то из них, ни имею отношений с королевой, да даже спас я ее в прошлой жизни, чего совершенно не помню. Но они почитают меня. Сегодня даже приходили медики рейлингов, которые кланялись через каждое слово. Странное чувство, как то неуютно. Попросил их этого не делать, так они извинялись почти час! Даже слушать не хотели, что не оскорбили меня, а мне просто странно это видеть и слышать. А так — они славные. Смотришь на них — чудики, страшные, странные, но почему-то будто плюшевые. Жалко их так! Прям приобнять хочется, накормить и спать уложить, сказку рассказать…
До боли знакомая полутьма палаты расстелилась по потолку и стенам, будто плесень. Казалось, будто она смотрит на меня, дружелюбно нежится о ступни, торчащие из под одеяла, даже мурлычет, словно кошка, зализывающая мне раны.
— Эй, о чем думаешь? — услышал я знакомый голос в стороне.
Из темноты вышел Нагги и подошел к койке. Выглядел он не ахти, если честно. Множественные кровоподтеки, синяк под глазом, нос сломанный, рука в гипсе. На шее явно виднелся ожег, все еще не вылеченный, как надо.
— Да о ерунде всякой, если честно. Как ты, как себя чувствуешь?