И замечаю за собой в последнее время, что начала упорно делить людей на две категории — на здоровых и пациентов. И все… Других для меня словно не существует. А у многих больных такие странные причуды… Они капризны, как дети, часто по-детски сами не знают, чего хотят.
— Это скорее напоминает женщин, а не детей, — ухмыльнулся Роальд. — Зато больные нередко безжалостны.
— Они этого не понимают, — вздохнула Аня. — Болезнь меняет человека, часто делает его не похожим на себя…
Чепуха, доктор! Просто обостряет все недостатки и пороки, вот и все! Они начинают торчать изо всех дыр. Поскольку эти дыры пробиты болезнью. А знаешь, кто на земле самые великие, непревзойденные психологи? Рыночные торговцы и водители такси! Ни один профессиональный психолог не сравнится с их безупречной интуицией. Они давно поднаторели в обмане и общении и прекрасно ориентируются в любой ситуации, а также в характерах и желаниях покупателей и пассажиров. Вот у них бы нам учиться! А им бы писать учебники по психологии и читать лекции студентам.
— Мысль неожиданная, сударь, — усмехнулась Аня. — Попробуйте донести ее до сознания своих руководителей.
Они подъехали к ее дому. Внезапно из подъезда выскочил голый до пояса немолодой мужчина в тренировочных штанах со сковородкой в руке и бросился, угрожающе потрясая кухонным оружием, к стоящим возле подъезда на тротуаре девчушкам лет шестнадцати. Мужчина что-то устрашающе вопил на манер индейских вождей. Девчушки испуганно шарахнулись в арку дома и убежали.
— Что это за война со сковородками? — изумился Роальд. — Первый раз в жизни вижу такое…
— Допекли, — грустно объяснила Аня. — Довели дядю Митю до состояния аффекта. Вот, уже со сковородой воевать вышел!
— Кто довел?
— Любовь и «Иванушки»! Роальд повернулся к ней:
— Доктор, у вас явно отсутствует педагогический талант! Вы не в силах дать четкого и разумного толкования самым обычным вещам.
Аня пожала плечами:
— Все очень просто… Эти девочки — фанатки, влюбленные в группу «Иванушки Интернешнл». А в нашем подъезде на седьмом этаже снимает квартиру Андрюша Аполлонов-Григорьев. Знаешь, рыженький такой? Вот девчонки и повадились ходить к нам во двор. Прямо живут здесь на скамейках. Приходят с бутербродами, с бутылками с водой и ждут, когда пройдет их кумир. Дежурят сутками. Измалевали его именем все стены и дома, и подъезда. Ночами распевают песни «Иванушек». Орут: «Рыжий, выйди! Рыжий, выйди!» Спать невозможно… Как мы их только не урезонивали! Андрей сам просил их уйти и не мешать людям. Катал их на машине, угощал вином и сладостями и умолял оставить в покое его и жильцов. Но не на тех напал! Им, видимо, совершенно нечего делать, кроме как поклоняться своему рыжему идолу. И родители их тоже, судя по всему, не ждут и о судьбе дочерей не беспокоятся. У нас даже в автобусах все спинки сидений исчерканы фамилиями «Иванушек».
— И много этих поклонниц? — заинтересовался хохочущий Роальд.
— Тебе смешно? Пожил бы ты у нас в доме… Иногда собирается семь, иногда десять. Бывает и побольше. Смотри… — Аня кивнула на арку.
Оттуда осторожно появились верные любительницы российской попсы и потихоньку двинулись к подъезду. Дядя Митя отвоевался и исчез, теперь опасаться им некого.
— Прибить юных поклонниц могут ненароком, — задумчиво произнес Роальд. — И суд присяжных убийцу оправдает… А какой смысл в их походах сюда? Они что, рассчитывают все разом, вдесятером выйти за этого Аполлонова замуж? Фамилия говорящая… Хотят подбить его на создание гарема в центре Москвы? Но он, судя по всему, не мусульманин.
— Мы о том же твердили. А что толку? Это опять к вопросу о пресловутых дырках. Видишь, две из них в брюках с дырками?
— Стиль, — бросил Роальд, внимательно рассмотрев юных обладательниц дырок.