Он резко развернулся, и его лицо озарила слабая улыбка:
— Привет. Не хотел тебя будить.
Он в два шага очутился рядом со мной и заключил в объятия, зарывшись лицом в мои волосы. Я обняла его в ответ, прижимаясь к сильному телу. После вчерашней исповеди я окончательно его простила: все его недоговорки и недомолвки — и вновь поняла, что могу ему доверять. Человек, который столько всего пережил, на которого столько всего свалилось, не достоин ненависти.
— Спасибо, что вчера осталась со мной и выслушала, — мягко проговорил он, — ты не представляешь, насколько мне стало легче. Дождешься меня сегодня?
Я хотела сказать, что не могу, но решила, что после судебного заседания ему однозначно нужна будет поддержка, потому просто кивнула. Он прижал меня к себе еще крепче:
— Ты чудо, знаешь?
Промолчала, предпочтя не спорить — лишь внутри разлилось что-то теплое, словно от солнца.
— На комоде оставил деньги — если что-то надо купить из продуктов, покупай, — он отстранился, заглянув мне в глаза, — не скучай.
— Удачи, — я привстала на цыпочки и поцеловала его в немного колючую щеку.
Но он поймал мои губы своими, и через секунду я уже плавилась в его руках, с жаром отвечая на требовательную ласку.
— Когда тебе надо выходить? — рвано спросила я, на секунду оторвавшись от него.
Он мельком взглянул на часы, перевел на меня темный взгляд и с сожалением произнес:
— К сожалению, еще чуть-чуть, и начну опаздывать. Прости.
Он оправил мою уже успевшую задраться футболку и резко наклонился ко мне, опалив горячим дыханием ухо:
— Но в любом случае, я же вернусь. — и легко прикусил мочку уха, от чего я тихо охнула, пытаясь удержаться на внезапно ослабевших ногах.
Закрылась входная дверь, и только тогда я смогла выдохнуть. Господи, этот мужчина когда-нибудь доведет меня до инфаркта.
Решила съездить проверить Крыса, а потом сходить в магазин за продуктами и приготовить Воронову что-нибудь на ужин. Потому что питание полуфабрикатами до добра не доводит.
Конечно, легче было сказать, чем сделать. Для начала я минут десять пыталась закрыть входную дверь, так как один из ключей, оставленных Сашей, упорно не хотел проворачиваться, но я все-таки смогла одержать победу в этой нелегкой борьбе. Хотя со стороны мужчины было крайне неосмотрительным оставлять меня одну в дорогой квартире — вдруг что-то бы переклинило в моем мозгу, и я все бы вынесла и продала.
Вторым камнем преткновения стал, собственно, сам выход из дома. Спустившись по знакомой лестнице на парковку, я с сожалением поняла, что без специального ключа мне не выйти, и пошла обратно. Лестница, ведущая на первый этаж обнаружилась не сразу и после крайне долгих поисков, но нашлась. Охранник, сидящий на выходе, проводил меня крайне недоуменным взглядом. Я бы тоже косилась на девицу, которая полчаса плутает по четырехэтажному зданию.
Выйдя на улицу и щурясь от яркого солнца, я поняла еще одну вещь — понятия не имею, где нахожусь. Сюда же мы ехали на машине. Слава богу, мой телефон со вчера еще не успел умереть и показал, что в пяти минутах есть большой универмаг. Воронов правильно рассчитал — если бы я отправилась только за продуктами, то я бы по любому не потерялась и нашла его, так как даже отсюда было видно кричаще-желтые стены торгового центра. Только вот он явно не рассчитывал, что я сорвусь к своему коту на другой конец города — остановку я искала минут двадцать, но нашла.
На самом деле, за Крыса я не очень волновалась: когда вчера я уже собиралась уезжать, оперируя тем, что надо кормить домашнее животное, позвонила Яна, интересуясь, когда ей можно забрать вещи. Так как у нее были ключи, я великодушно разрешила ей приехать, заодно попросив покормить рыжее чудовище. Так что на ночь я осталась у Саши, мы спали в одной кровати, но ничего не было — он отрубился, едва коснувшись головой подушки, собственнически обняв меня за талию и прижав к себе. Это понятно: он чертовски устал и в последний раз спал нормально неведомо когда. А вот я уснуть не могла еще очень долго, слушая его дыхание и чувствуя, как от его близости и жара тела просыпается желание. Мне хотелось его до жути. А сцена с утра только подхлестнуло все. Поэтому домой я ехала еще с намерением переодеться и вечером предстать перед Вороном при полном параде. Каким бы не был результат сегодняшнего судебного заседания, я не дам поводов для очередного самоедства и тоски.
Глава 17
Когда я готовлю — кухня превращается в танцплощадку, а все, что появляется у меня в руке — будь то нож, поварешка или вилка — в микрофон. В наушниках играет музыка, на плите что-то варится-жарится, и время летит совершенно незаметно.
Поглощенная очередным воображаемым выступлением, я не услышала, как хлопнула входная дверь, и до жути перепугалась, когда на талию легли горячие ладони. А Воронов чуть не получил ложкой по лбу, когда я развернулась, готовая отбиваться до последнего от предполагаемого вора.
— Ой… извини, — я смутилась и спрятала ложку за спину.
— Это что за атака кухонной утварью? — поинтересовался Саша, на всякий случай отодвигаясь.
— Прости, я немного испугалась — не слышала, как ты пришел. Как все прошло?
— Крайне дерьмово, — признался мужчина, — но знаешь, ради такого вида дома я готов пережить это еще раз.
Щеки опалило жаром. Я не знала, когда он вернется домой, но предполагала, что где-то около шести. Поэтому рассекала по его квартире в короткой майке и тряпичных шортах, планируя переодеться ближе к пяти. А тут такой сюрприз.
— Прости-прости, я сейчас, — выключила плиту и хотела выйти с кухни, но меня схватили за локоть.