М-м, угу. Не нужно озвучивать свои мысли. Она знала, что к чему.
Повесив пальто, я прошел по паркетному полу в недавно отремонтированную небольшую кухню и увидел маму, которая тут же протянула мне стакан с виски.
— Выпей. Это согреет.
Я широко улыбнулся и опрокинул в себя тягучую янтарную жидкость — виски подействовало, как и ожидалось, — потом кивнул в сторону двух тарелок на кухонной стойке:
— Говоришь, сумасшествие приходить домой в такую погоду? Тогда для кого ты готовила?
— Если не прекратишь мне дерзить, то будет не для тебя.
Я тихо засмеялся, оперся на стойку и поставил стакан рядом. Мама открыла ящик и достала видавшие виды пару ярко-желтых рукавиц-прихваток.
— Ты же знаешь, что я не прихожу по понедельникам, только если я…
— За пределами штата, страны или если город перекрыт из-за стихийного бедствия. — Мама закатила глаза. — Я знаю. Но для некоторых и такое количество снега — стихийное бедствие.
— Угу. — Я скрестил на груди руки. — Тогда они точно родом не из Нью-Йорка.
— Точно. — Мама засмеялась. — Ты такой крутой, пока не простудишься. А заболев, ведешь себя, будто умираешь. И тогда кому всё разгребать? Мне, потому что Киллиан…
— ... мудак?
— Дэвид. — Она шлепнула меня по груди прихваткой. — Я не это собиралась сказать. Я хотела сказать, что он слишком умен, чтобы возиться с тобой несчастным и плаксивым. Плюс, Киллиан — лапочка. И всегда таким был.
Я вспомнил наш с ним пятничный разговор, его расспросы о Хейло, и нахмурился.
— Да, он — настоящая душка.
Мама прищурилась и хотела уже что-то сказать, но тут сработал таймер, и она выключила духовку. Когда дверца открылась и по кухне разнесся восхитительный аромат куриных котлет в панировке, мама достала форму для выпечки, покрытую алюминиевой фольгой.
— Ладно, о чем вы поспорили на этот раз?
— А?
Мама открыла форму для выпечки, взяла кастрюльку с соусом и выложила немного приправы на котлеты сверху.
— С Киллианом. Ты выглядишь… раздраженным.
— Нет. Это мое постоянное настроение.
— Нет, не постоянное. Не тогда, когда ты дома. Передашь мне сыр?
Я взял маленькую чашу с тертым сыром и протянул маме. Посыпав сыром котлеты, она поставила форму обратно в духовку и, повернувшись, показала на мой пустой стакан.
Наполнив его снова, мама спросила:
— Так о чем вы поспорили?
— Ни о чем. — Но когда стало ясно, что мама не собиралась оставлять эту тему, я попытался объяснить максимально уклончиво: — У нас возникли разногласия по поводу нового парня.
— А-а, — она слила воду с макарон в раковину и оглянулась. — Ангела?
В памяти сразу всплыли потрясающе красивое лицо Хейло и его стоны, звучавшие каждый раз, когда мои губы накрывали его рот. Я улыбнулся, пригубив бокал. Похоже, я дал ему неправильное прозвище, потому что, чем увереннее становился Ангел, тем меньше в нем оставалось ангельского.
— Да, но его зовут Хейло. — Когда мама нахмурилась, я пояснил: — Это я зову его Ангелом.
— А-а. И почему ты называешь его Ангелом?