Мы довольно долго решали под какую песню нам танцевать и наконец выбрали. Позже, мы приступили к постановке самого танца. И вскоре, спустя полтора часа мы все сделали. И кода очередь дошла до меня, когда мы остались наедине с Габс, мне позвонил Харисон.
— Да?
— Хан, Оливер сказал, что ты еще не дома, где ты?
— Джек, я же говорила, что мы с Габи остаемся на репетицию для зимнего балла, вы же директор, как это можно забыть? — смешком говорю я.
— Ох, Хантер, ты меня до могилы доведешь… Я уехал с Оливером на матч, Эвелин осталась на работе, у нее полный завал, я позвоню Фабиану, он тебя заберет.
— Не надо! Меня подвезет Габи, все будет хорошо.
— А вот и нет! — У меня резко выхватывают телефон и я смотрю на того, кто это сделал. Тернер. Собственной персоной.
— Все будет чики пуки, я ее накормлю, согрею и уложу спать. Все, чмоки чмоки, хорошо вам отдохнуть. — Он скидывает и отдает мне телефон.
— Не за что. Собирайся, поехали.
Сзади его стоял Лукас.
— Куда это? Она еще не отрепетировала свой танец. — Габи надула губки и сложила руки на груди. А меня, почему-то тошнило от "хорошего" Фабиана. Он как-то резко меняется. Может и вправду хочет изменится. Хотя, сама эта мысль ведет к тому, что я наивная дура.
— Смотри на нее, она же вся красная и запыханная, ты ее уже замучала.
— Не правда! — Кричу и топаю ногой. — Я не красная и вовсе не устала.
— О чем ты мне тут говоришь, Тернер? Она отзанималась на балете все долгие годы своей жизни, каждый день по четыре часа, стирая ноги в кровь, ты действительно думаешь, что она устала? — Габи так серьезно говорила, что Тернер минут пять молчал, а потом с серьезным видом взял меня на руки и посадил на стул.
— Что ты делаешь!?
Фабиан сначала снял одну пуанту с правой ноги, потом с левой, поставив мои ноги на пол, а потом стянул гетры. И вправду ужасающе выглядело. Для меня, даже больше противно, чем страшно, а Габи закрыла рот рукой от удивления. Все голени в синих и фиолетовых синяках, а пальцы в крови. Моя кожа на ногах очень чувствительна, даже пятки. Гладкие как попка младенца. Это у меня в маму. И для балета, они явно не подходили. Ступни и пальцы постоянно стирались в кровь, впрочем, как я и говорила. К этому я уже привыкла, так же к тому, что Фабиан калечит меня. Хотя, в последнее время он меня даже не бил, не считая сегодняшнего инциндента.
— Все еще уверенна, что ей стоит продолжать? — Он смотрел на нее.
— Это же по большей части твоя заслуга! Ты посмотри на нее. Она сама как ходячий синяк. Руки в шрамах, в багровых синяках, я уже молчу про спину. А ноги что? Сам видишь. Да я вообще не понимаю, как она вообще живет с тобой в одном доме, почему она подпускает тебя к себе ближе чем стоило бы. Не понимаю, почему она до сих пор не рассказала отцу, не понимаю, как она до сих пор терпит эту жуткую боль, когда падает в танце или вообще делает хоть какое-то движение, которое требует точного выполнения и без колебаний. А хотя нет, знаю. Она уже привыкла боятся тебя. А я уже просто не могу на это смотреть. Я уже просто не выдерживаю этого!
Габи кидает сценарий на пол, отталкивает Лукаса и выходит из зала.
Молча встаю, беру пуанты и гетры, иду в переодевалку, там я быстро одеваю вещи, складываю свои вещи в рюкзак, надеваю верхнюю одежду, обуваюсь и выхожу из раздевали за сценой. Беру сценарий подруги.
— Идем.
* * * * *
Я долго думала над словами Габриэллы, и пока ехала домой с Фабианом в одной машине и пока шла до своей комнаты. А ведь она права. Это, то же самое что и с балетом я свыклась с болью, а тут я свыклась с тем, что боюсь его. И от того, что он добр ко мне, меня подташнивает в прямом смысле. Так я чувствую постоянно тревогу. Потому что боюсь.
— Иди переоденься, я пока накрою на стол. Эвелин приготовила вчера изумительные стейки с овощами.
Это точно сказал Фабиан? Я кивнула и поднялась к себе на верх. Там я оставила вещи и сценарий на своем комоде. Переоделась в серые лосины и точно такую же серую футболку. Обула свои теплые тапочки и спустилась вниз.
— Садись, — предо мной Фабиан стоял в одних спортивных черных штанах, спущенных чуть ниже положенного, так, что было отчетливо видно букву "V". И когда он успел переодеться? Точнее, раздеться. Он поставил мне хорошо прожаренный стейк и немного овощей, зеленый чай и сел сам, напротив, в самый дальний угол стола.
Я поблагодарила его и принялась есть. Давно я так нормально не питалась. Мы молча сидели и ели еду. Фабиан слишком часто смотрел на меня. Я замечала это физически, его взгляд. От этого становилось не ловко.
— Спасибо еще раз, — встаю со стола и иду к раковине, что бы помыть посуду. Но резкие руки Фабиана, которые меня легко обхватили вокруг талии заставили меня выронит тарелку, та, с грохотом полетела вниз и разбилась. Фабиан повернул меня к себе и усадил на кухонную гарнитуру.
— Фабиан, ну что ты наделал! — Я смотрела на посуду, пытаясь слезть. Он встал так, что уперся руками о стул, по боками от моих бедер, а его ноги был между моих, тогда, я реально испугалась.
— Да черт с ней с этой посудой, да хоть все перебей, — мотает головой и смотрит на меня. Его рассеченная бровь была просто обработана но не одного намека на швы или пластыри, тоже самое и с губой. — Это правда то, что сказала Габи.