Она ахает, бархатная кожа бледнеет.
— Ты издеваешься?
— Мы это уже проходили, — я тянусь к своему ремню безопасности и отстегиваю его. — Мне нужно это... с тобой.
— Ух, постой минутку, дружище. — Она прижимает руку к моей груди и быстро отдергивает, словно от огня.
Как ни странно, прикосновение было скорее теплым, чем горячим. Я до сих пор ощущаю отпечаток ее ладони сквозь слои одежды. Игнорирую и это, излишне выразительно выгибая бровь.
— Не волнуйся. У меня есть план. Просто притворись, будто у тебя болит голова и тебе нужно прилечь мне на колени. Я накрою тебя одеялом, чтобы заблокировать свет. Они даже не станут спрашивать, почему ты стонешь.
Я убираю ремень безопасности в сторону, словно собираюсь достать член.
— Еще лучше, если я закрою дверцу к нашим сидениям, и у нас будет абсолютный интим. Тогда ты спокойно сможешь отсосать мне.
С ее губ срывается странный звук.
— Ты... мерзкий... Не верю, что это...
— Да ладно, дорогая. Сделай нам обоим одолжение, а? Давай, хоть разочек лизни мой кончик?
Вот дерьмо. Мне не стоило этого говорить. Мой член поднимается, ему по душе эта идея. Ее красные, мягкие, полные губы приоткрываются... Сомкни их, негодница.
Я усмехаюсь во все зубы, наклоняясь ближе, даже несмотря на то, что девушка уже ярко-красного цвета.
— Немного вверх и вниз. Я так напряжен, что это займет не больше пяти-десяти минут.
От нее исходит сдавленный гортанный звук, и я издаю болезненный стон.
— Избавь меня от мучений, сексапильная малышка.
Вот так. Ее брови высоко приподнимаются.
— Сексапильная? Малышка?! — ее нос ударяется о мой, а глаза темнеют и прищуриваются от гнева. — Отсосать тебе? Напыщенный, высокомерный...
— Эти два слова имеют практически одинаковое значение, сладенькая.
— Членоголовый... — она смолкает, немного отстраняется и разглядывает мое лицо. А затем улыбается. Широко и довольно, и я, блин, впадаю в ступор от того, как быстро могут меняться ее эмоции. — О, хорошо сыграно, Солнышко, — тянет она слова, усмехаясь. — Хорошо сыграно. Усвоил мой урок, а?
Я не могу встретиться с ней взглядом, иначе она догадается о моих мотивах. Возможно, эта женщина — самый несносный человек, с которым мне доводилось встречаться во время полетов, но она определенно умна.
— Какой урок?
Она фыркает.
— Тебе стоит купить мне напиток в знак признательности.
— В первом классе напитки бесплатные, болтушка.
— Таков принцип.
Я бы добыл ей целую бутылку шампанского, лишь бы она только прекратила трещать. Но обычно алкоголь еще сильнее развязывает язык. Я вздрагиваю от мысли, что эта девица начнет болтать еще больше.
И в следующий момент, будто услышав мои мысленные сомнения, к нам направляется стюардесса с бокалом шампанского на серебряном подносе. Она широко мне улыбается.
— Мистер Скотт. Ваше шампанское.
— О, Христа ради, — бормочет под нос моя болтливая соседка.