Как и все представители гордого кошачьего рода, Шарлотта была донельзя обидчива — столь же, сколь и красива, — и отказывалась просто так сдаваться на милость врагу. А поскольку врагом сейчас она избрала Юлю, то и домой возвращаться не планировала.
— Юленька, ты дома?
Она закатила глаза. Ушли ли строители, за своими размышлениями Юля так и не заметила, а вот этот голос, который несколько дней ей удавалось не слышать, напомнил о дурном.
— Виктор, — сквозь зубы прошипела она, — что ты здесь делаешь?
— Пришёл в гости. Посмотреть, всё ли в порядке, — сообщил он довольным тоном. — Закончилось ли строительство…
— Закончилось, — сухо кивнула Юля. — Строители сообщили мне, что ты доплатил им денег за скорость. Скажи сколько: я всё верну… со временем.
Она б и сейчас ему в лицо швырнула, но, к сожалению, нечего было швырять.
— Не стоит! — отмахнулся Виктор. — В конце концов, мы ведь пытаемся построить отношения… И я надеюсь на то, что ты не откажешь мне в возможности оказать тебе такую маленькую услугу, как избавление от неугодного.
Юля закатила глаза, даже не пытаясь это спрятать.
— Не говори, как в дешёвых любовных романах. К тому же, Андрей не неугодный и не просто сосед. Мы знакомы с детства — и с детства дружим.
— Надо же.
— Да, — кивнула она. — Потому в нём я уверена куда больше, чем в тебе.
— А как же Ольга?
— Я вот как раз хотела задать этот вопрос, — не удержалась от колкости Юля. — Откуда такие познания о госпоже Савиной у обыкновенного клиента?
Виктор умолк, словно язык проглотил, и метнул в неё острый, злой взгляд, побледнел даже. Юля оставалась непреклонна; она скрестила руки на груди и внимательно смотрела ему в глаза. Это казалось отличной возможностью избавиться от чужих ухаживаний.
Вспомнились отчего-то слова Наташи о том, что она должна радоваться — ей уделяет внимание богатый, привлекательный мужчина, таскается с нею, ухаживает, пытается привлечь её внимание, а она, негодница, ещё и воротит нос…
— А как заделали дыру? — вновь заставил Юлю выпасть из своих воспоминаний Виктор. — Качественно или не очень?
— Я в этом мало понимаю, — неуверенно ответила Лебедева. — Да и вообще… Ты мужчина, ты и смотри?
Виктор с опаской подошёл к оставленному строителями островку грязи и пыли, брезгливо прикоснулся к плёнке, укрывающей диван — строители сами подумали о её мебели, у Юли как-то и в голове не было, да и на работе новый проект подкинули, — потрогал пальцем место, где прежде была дыра.
— Вроде бы прочно! — с видом мастера сообщил он, выпрямился, встал в углу, там, где прежде начинались ступеньки, постучал каблуком туфли.
— Ты б лучше разулся, — зло проворчала Юля. — А то пришёл с улицы сорить у меня в квартире…
— Тут и так грязно! — беспечно ответил Виктор. — Нет, ну хорошо же сделали! Хоть на скакалке прыгай. Или чечётку танцуй. А я когда-то умел танцевать чечётку! — с особой гордостью заявил он. — Даже показать могу!
— Не надо. Уйди оттуда, а ещё лучше — из моей квартиры.
Но Виктор распалился, чужие возражения волновали его меньше всего на свете. Он гордо ударил несколько раз пяткой по полу, попытался сделать несколько сомнительных танцевальных движений, подпрыгнул, напоминая больше косолапого медведя, чем мастера чечётки…
И со страшным грохотом провалился вниз.
Воспоминания дружной стаей промчались перед глазами Юли. Как её бедная кошка с её хрупкими лапками настоящей шотландки подходит к краю, гордо задирает хвост и совершает прыжок, для неё, пушистой прелестницы, практически равный самоубийству…
За кошку, однако, Лебедевой переживалось куда больше, чем за Виктора. Под дружный хруст, скрежет и странный скрип пены и пенопласта, которыми оказалась заделана дыра — и как только вообще выдержала Виктора! — он полетел вниз.
— Моя нога! — взвыл он из квартиры Андрея. — Моя бедная нога… Когда я делал своё последнее па!..
— Ты пробил мне ступеньки! — донёсся до Юли возмущённый крик. — И проломил потолок, танцор недоделанный!
Ощущение дежавю не отпускало. Юля уже мчалась однажды по ступенькам вниз, в квартиру Андрея, только в прошлый раз делала она это куда быстрее. Тогда Юля переживала за Шарлотту, сейчас, если честно, больше всего волновалась за ступеньки Андрея. Удивительно, но ни Виктора, ни дыру ей не было жалко.