— Я не верю!
— Придётся. — Мне вдруг становится холодно. И голос леденеет. — Тебе придётся принять, как я приняла это полтора года назад. Хотя я не думаю, что твое желание продлится дольше.
— Откуда ты знаешь? — щурится, поджимая губы.
— Я тебя знаю. Я наблюдала за тобой десять лет. Я все видела. Ты никогда не любил отдавать свои игрушки, но когда получал их, они тебе быстро надоедали.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Думаю, ты считаешь меня убежавшей игрушкой, которую хочешь вернуть. А когда вернёшь, охладеешь.
— Неправда! То, что ты говоришь, не имеет ничего общего с моими желаниями и чувствами!
— Правда? Что ты хочешь от меня? Моего внимания? Моей любви? Моей заботы?
Он молчит, сдвигая брови. Я знаю, что права. Это именно то, чего он хочет. Почему я раньше не догадалась? Все ведь так просто. Лежит буквально на поверхности.
— А я отказываюсь тебе их давать. — Я вонзаю в свои легкие нож, затем прокручиваю. Грудь стонет от боли, но она отрезвляет. Я должна посмотреть правде в глаза. — Тебе не нужна я. Тебе нужна я, боготворящая тебя, следующая за тобой, готовая в любую минуту подстелить тебе соломку.
— Нет, — упрямо повторяет Рома. — И я докажу тебе, что ты ошибаешься. Я сам стану собачкой на привязи, следующей за тобой.
— Ты не сможешь.
— Почему?
Я поворачиваюсь к нему спиной, чувствуя дрожь в коленях. Сама себе удивляюсь. Такие смелые слова и такие трусливые поджилки. Меня знобит. В голову словно вату понапихали.
— Потому что это будет любовь впустую, а ты слишком гордый и самолюбивый для такого.
Глава 15
POV Сеня
Все внутри меня ноет, словно вчерашний разговор повредил каждую клеточку моего тела. Я набрала сообщение Дине, пожелала им хорошего полета и отличного медового месяца, который будет длиться всего десять дней. После чего не удержалась, бухнулась на кровать, закуталась в одеяло, хотя в квартире не было уж так сильно холодно, скорее даже наоборот. Но меня знобило. Дрожь заставляла зубы стучать друг об друга. Я закрыла глаза. Слабость окутала меня плотным коконом, а боль запульсировала в висках.
От одной только мысли о чем-нибудь меня мутило. Я вдруг поняла, что такое состояние — это даже хорошо. Так я физически не могла ни о чем думать. В частности, о том, что произошло вчера.
Я могла отстраниться от воспоминаний, словно это было не со мной. Сейчас я сторонний наблюдатель, а не девушка, чье сердце взорвалось от боли в тот момент, когда я поняла намерения Ромы. Но я сама виновата. Это ведь я всегда следовала за ним. Я сама приучила его к этому. Смысл теперь роптать?
Сквозь туман боли просочился стук в дверь, затем затрещал дверной звонок.
Я подавила стон. Звон не унимался. Мне пришлось встать с постели. На ватных ногах я поплелась к входной двери. Нет сил смотреть в глазок. Хотелось поскорее послать гостя куда подальше и вернуться в горизонтальное положение.
Глаза округляются, увидев посетителя. Рома. На нём был тот же костюм, что и вчера. Растрепанный, странно помятый, словно он спал в костюме или не спал вообще. Глядя на черные круги под глазами, второй вариант подходил больше.
Вчера его волосы были красиво уложены, сегодня же они больше напоминают слипшуюся шерстку старой игрушки. Темные глаза быстро заскользили по мне. Он сильнее нахмурился, если это вообще возможно.
— Уходи, — сразу срывается с моих губ. Гости мне сейчас ни к чему.
— Нет, — он тряхнул головой.
— Я все сказала вчера, так что уходи, — повторяю, начиная закрывать дверь. Рома хватается за ручку, останавливая, затем и вовсе впихивает носок ботинка, мешая мне закрыть дверь.
— Мы не договорили, — говорит он, распахивая дверь и протискиваясь мимо меня, — но вчера выслушал тебя. Сейчас ты должна выслушать меня.
— А ты разве не все сказал? — Я слегка вздрогнула. Ноги отказывались стоять, я прислонилась к стене.
Рома прищурился, оказавшись в темной прихожей. Сегодня пасмурно, да и шторы я не открывала, поэтому вся квартира погружена в полусвет.