— Ты! Дрянь такая! Забери заявление из полиции! Сейчас же!!!
В какой-то момент мне показалось, что она сейчас на меня бросится.
— Еще одно слово — и пойдешь с ними следом, — зашипела я.
Старики и мама побледнели, а я в полной тишине направилась к выходу.
Перед тем, как выйти, обернулась:
И пусть милая, напрасно обиженная девочка все вам объяснит. Кто ей звонил. Кого и за что арестовали. Что собирались вчера сделать со мной ее дружки… Если кому-то это, конечно, интересно. Всего доброго.
Я выскочила, не вытирая слез.
Люди верят мерзавке, потому что она — своя! И именно поэтому ее принимают, за нее заступаются и готовы горы свернуть. И не за какие-то там достоинства или достижения… Ну, например, за отличный оптимистично-бронебойный характер и сеть центров йоги, приносящую стабильную прибыль, на которую, кстати, безбедно живу не только я, но и частично мои родители…
Я выхватила телефон, чтобы вызвать такси. Где же мой алый мужчина… Купер мой. Я ведь так и не узнала, перегнали его к моему дому, как распорядился Кирилл или нет.
— Идочка! — раздался мне в спину голос мамы. Звонкий и какой-то отчаянный.
Я остановилась.
— Что. Мама.
И тут… Тут я услышала то, что, наверное, всегда хотела услышать. Вот только не надеялась. Даже мечтать не смела.
— Прости, — прошептала мама. — С тобой все хорошо? Ты… в порядке? Доченька… Доченька моя любимая, единственная моя девочка…
И она обняла меня, прижавшись к моей подрагивающей спине.
— Прости. Я их прогнала.
Ого! Такое бывает? Мама… выгнала кого-то из друзей семьи?! Земля двинулась против своей оси, на Марсе расцвели яблони, а у меня в душе поднялось такое… Не описать. Не выразить словами. Как будто… Как будто гора сырого, тяжелого песка медленно поползла вниз с измученной души. И становилось легче.
Я медленно, еще не веря, кивнула.
— Они тебя…
— Они не успели. Мне помогли, — тихо ответила я.
— А… Идочка…
— Я тебя люблю, — выдохнула, и развернулась к маме.
Маме, вечно мной недовольной, критикующей, подыскивающей бесконечных женихов, существующей в совершенно иной системе ценностей. Но все равно… любимой.
— Нам надо развлечься, — постановила мама, быстро вытирая слезы. — Мы в последнее время и не видимся даже.
Отчего-то я кивнула.
— Будем кутить! Я куплю сливки и сделаю бламанже. Идочка, ты же будешь кушать бламанже? Там совсем нет жира, я почти не кладу туда сахара, и…
— Мама, я не сижу на диетах. Я просто правильно питаюсь!
— Хорошо-хорошо, — вдруг не стала спорить со мной мама.
И мы вернулись в дом.
— Для хорошего бламанже, Идочка, нужны сметана, лимон и немного сахара. Немного. Ты же будешь?