— Не смей надо мной смеяться, Сав. Я просто хотела провести ночь в баре, где могла бы поболтать с нормальными парнями. Где я могла бы выпить, не будучи под наблюдением.
То, что я говорила, явно раздражало его, потому что он шагнул вперед и остановился прямо напротив моего лица. Его черты были суровыми.
— Тот парень, та сука, что сейчас лежит в луже собственной крови, «нормальный парень», с которым ты болтала, — чертов торговец грузинской мафии Джахуа.
Я открыла было рот, чтобы ответить, сказать что-нибудь, когда Сав схватил меня за плечи, развернул лицом к трупу Брэндона.
— Этот, бл*дь, теперь уже мертвый парень собирался накачать тебя наркотиками. А после того, как ты нажралась бы ими до чертиков, он вывез бы тебя из Бруклина в своем фургоне, затем уплыл бы на одной из лодок в доках, хрен знает куда — в какой-нибудь притон для двадцатилетних блондинок, которых извращенцы используют как рабынь! Это подземный мир Бруклина, мисс. Опасность повсюду!
Когда Савин выплюнул свой ответ, до меня наконец-то дошло то, что он сказал. Брэндон… Брэндон был… торговец Джахуа? Мои руки потянулись к горящим щекам, и Илья взял меня за руку, чтобы удержать.
Я встретилась с ним взглядом.
— Я не очень хорошо себя чувствую. Я горю.
Он нахмурился.
— Он сделал тебе укол?
Я покачала головой, зная, что почувствовала бы это, когда… «Мохито», которое он мне купил…
— Он угостил меня выпивкой. Думаю, он добавил туда наркотики.
Паника начала парализовать меня, когда Илья спросил:
— Сколько, мисс Толстая? Сколько ты выпила?
— Всего пару глотков. Я едва ли выпила много, — ответила я и наблюдала, как напряженные плечи моих охранников расслабились. Я снова вдохнула, надеясь, что холодный воздух охладит меня.
— Мы можем просто поехать домой? В Хэмптонс, — взмолилась я.
Савин, более суровый, более опасный из моих двух охранников, встал передо мной, преграждая путь.
— Обещай мне, что больше так не сделаешь. Ты никуда не пойдешь без нас.
Его голос был жестким. На самом деле он не просил меня не делать этого снова, он прямо сказал мне.
— У меня нет выбора, не так ли? Если ты доложишь папе, мне прикажут вернуться сюда в Бруклин. И если ты скажешь ему, что я ходила к грузинскому врагу в подвал, тоже.
Илья шагнул вперед, лицо его стало менее суровым.
— Талия, давай вернемся в Хэмптонс. У твоего отца слишком много забот, чтобы разбираться еще и с этим.
Я закрыла глаза и вздохнула с облегчением.
Я слышала, как Савин что-то сказал Илье о шприце, который Брэндон пытался мне ввести. Я слышала, как они тихо шептались, потом я услышала, как они подняли его с земли.
Когда я представила себе людей из клуба — мужчин с женщинами, женщин с женщинами, мужчин с мужчинами — мое сердце почувствовало, что физически треснуло пополам. Я видела их счастливые лица, когда они беззаботно танцевали. Я хотела с кем-нибудь потанцевать. С кем-нибудь, кто смотрел бы на меня так, как Лука смотрит на Кису, как она всегда смотрит на него. Как будто они были причиной того, что их миры перевернулись.
Я представила себя одинокой и моющей Заала. Я видела, как моя рука касается его сурового лица, я чувствовала, как он наклоняется, его дыхание скользит по моему лицу. Мое сердце забилось быстрее.
— Мисс Толстая? — позвал Илья. Я быстро прогнала воспоминание.
— Я готова идти, — резко сказала я, отказываясь от любой борьбы, затянувшейся во мне. Я двинулась по сырому переулку, идя впереди Ильи и Савина, чувствуя тепло их тел позади себя.
Резко остановившись, я скрестила руки на груди, пытаясь блокировать и холод в воздухе, и унижение, которое я чувствовала.
Я повернулась к охранникам.