— Куда вы ушли? Они могли вернуться, вернуться и… — новая порция слез и укоризненный взгляд. Они здесь, а он оставил её без присмотра.
— Все в порядке, они никуда тебя не заберут. А уйти мне придется через час, начинается прием. Надо проверить, как твоя спина, можешь подняться?
Марта поморщилась от боли, но села вертикально. Спину саднило, бока тоже болели, стоило сделать более-менее резкое движение.
— Молодец, — похвалил Семён Игоревич, улыбнулся и вытянул руку вперед, — попробуй встать. Я держу.
Она смотрела с недоверием. Последнее, чего ей сейчас хотелось — это прикасаться к кому-либо. Её за эти дни столько раз трогали повсюду, не было, кажется, ни миллиметра тела, которого не коснулись эти люди. Хотелось мыться, натираться мочалкой до тех пор, пока не сойдет верхний слой кожи, помнящий их руки, пальцы.
Осторожно, превозмогая новый приступ боли, Марта свесила босые ноги с кровати. Одеяло соскользнуло, обнажая грудь.
— Ой, — только сейчас она осознала, что все это время в постели была абсолютно голой. Подхватила одеяло и прикрылась им.
— Марта, я лучше тебя разбираюсь в том, как тут все устроено. Хватит прикрываться, просто встань, — устало выдохнул Семён и бросил выразительный взгляд на грудь. Да, это будет сложно. Очень сложно сыграть с ней в игру Запредельных.
— Не хочу, — зеленые глаза смотрели недоверчиво, почти зло.
— Я должен обработать твою спину. Там все совсем не радужно. Обещаю не покушаться на честь и достоинство, — доктор поднял руки вверх, сдаваясь. Попытка пошутить засчитана. Марта не смогла удержаться от легкой улыбки и отпустила одеяло. В конце концов, он врач. Тем более, гинеколог. Он каждый день видит кучу раздетых женщин. Одной больше — одной меньше.
Подняться на ноги легко, а вот устоять на них. Бинго! Получилось. Марта опасно пошатывалась, но стояла. Ровно секунду, после чего мир покачнулся и остановил вращение, только когда она уткнулась носом в белый халат. Прохладные руки доктора аккуратно придерживали её за плечи.
— Рано я тебя на ноги решил поставить, — констатировал Семён Игоревич и сделал небольшой шаг назад, придерживая одной рукой Марту, второй он пододвинул поближе стоящий у стены табурет. — Садись. Ты красная, у тебя не температура случайно? — её аккуратно усадили на табурет и пощупали запястьем лоб. Температуры не было, только смущение. Обнаженной упасть прямо в руки доктора-мужчины, не самая рядовая ситуация. Он все-таки мужчина, хоть и доктор. Щеки тут же выдали её с головой.
Она смотрела на него снизу вверх своими огромными, испуганными зелеными глазами. Неопытный пловец, — подумал Семён, — утонул бы в них без труда и шанса на спасение. Вот только такие подводные камни не всем по зубам. Именно с этой проблемой несколько месяцев назад пришла к нему Марта.
— Температуры нет, хорошо, — констатировал доктор. Он был спокоен и сдержан, по крайней мере, на первый взгляд. — Потерпи, мазь немного щиплет.
Марта испуганно вздрогнула, когда мужчина исчез на несколько секунд из поля зрения. Зазвенели какие-то склянки на прикроватном столике. Пришлось прикусить губу, чтобы не вскрикнуть от боли, когда холодные руки прикоснулись к спине.
Медленные, аккуратные движения. Она чувствовала каждое. Вот он медленно проводит рукой по длинной царапине через всю спину. Неприятно щиплет, но дискомфорт наслаивается на успокоение. Её, будто испуганного котенка, забрали с улицы и впервые в жизни нежно погладили. Несмело и осторожно. Впервые в жизни пригрели и накормили. Марта щурилась и кусала губы от то и дело вспыхивающей боли — мазь начинала действовать.
Но ни одного звука, ни одного писка он не услышал.
Он старался касаться как можно осторожнее. Запредельные оправдывали свое название, на спине не осталось живого места: всё в следах от ударов и синяках. Тогда ночью, когда Семён принес её в больницу, у него в груди все сжалось от этой наспинной живописи. Как можно получать удовольствие от чужой боли? Он как врач и как человек решительно не мог понять. Такое чувство, что из неё что-то выбивали. Заставляли что-то сделать, а она не хотела. Чуть позже, когда девушка придет в себя, он обязательно об этом спросит. Но не сейчас. Сейчас самое время задавать другие вопросы.
— Почти закончил. Как себя чувствуешь? — девушка только что в очередной раз вздрогнула от его прикосновения, не удержался и подул.
— Нормально. Вы подули и почти не больно. Мне так только мама в детстве делала, — задумчиво произнесла Марта, витая где-то в глубине своих мыслей. Именно туда ей пока было нельзя, вход запрещен, дорога перекрыта.
— Где твоя мама? Я не стал никому звонить, думал, ты не захочешь, чтобы они знали. Твой телефон в тумбочке, пока молчит. Пропущенных тоже не было, только пара смс. Я не читал, сама посмотри. Всё, посиди немного. Впитается, и я помогу тебе лечь, — он отошел в соседнюю комнату, чтобы вымыть руки. В вип-палате там располагались ванная, умывальник, ну и остальная санитарная зона.
— Мама в Ирландии со своим мужем номер пять. Ей не до меня, созваниваемся раз в неделю в лучшем случае. Я говорю, что все в порядке. Она говорит, что всё в порядке. Лив в отъезде, вы в курсе, наверное. А с работы этот козел меня уволил, — к последней фразе голос стал более напряженным и даже злым.
— Ясно, — на душе стало как-то нехорошо от того, что девочка в буквальном смысле никому не нужна. Мать где-то там, про отца она даже не упомянула, подруга понятно, с работы даже никто не позвонил. Мерзко. Он вытащил из принесенного Марго пакета зеленый халат из мягкой ткани с золотой вышивкой на рукавах и подоле. Как-то ему довелось столкнуться с этой вещью в комнате у сестры, почему-то в момент стресса все из её одежды, что вспомнилось — этот халат. Его та послушно и принесла.
— Мазь высохла.
На плечи опустилось что-то мягкое. Марта осторожно коснулась его ладонью и погладила насыщенно зеленую ткань. Доктор снова замер напротив, наблюдая за реакцией девушки — легкая улыбка ему понравилась.
— Что это? — улыбка сама собой появилась на лице, снова. Она всерьез думала, что после всего пережитого больше никогда не сможет радоваться. Нет, получилось, и двух дней не прошло.
— Халат, ты же не собираешь бродить по больнице в неглиже, — Семён Игоревич придержал широкий рукав. Раз. Первая рука оказалась внутри, потом процедуру повторили с противоположной стороны. Ткань хоть и была мягкой, спине понравилась мало. Марта захотела избавиться от халата, лучше уж голой ходить, чем так.
— Спасибо, — подняла благодарный взгляд на доброго доктора. О ней очень давно никто не заботился, даже когда валялась дома с температурой, всё делала сама, и морс себе варила, и таблетки разводила. Один раз даже в аптеку пришлось самой бежать с тридцать восемь и пять. Лив тогда была беременна, её просить — не вариант, заразится. А больше и некого.
— Ерунда, поднимайся. Будем пояс завязывать, — он аккуратно придержал за руки, помогая встать. — Держись за плечи, я завяжу.
Марта снова улыбнулась, представив картину со стороны. Она болтается, как старая неваляшка туда-сюда, опираясь на его плечи, а доктор наивно пытается завернуть её в халат. Ну смешно же, правда? И щекотно от того, как он разглаживает ткань на талии. Слово обнимает. В какой-то момент сердце опасно йокает и сжимается. Что за ерунда? Сжала руками плечи и почувствовала пальцами напряженные мышцы. Интересно. Доктор явно в отличной форме. Мягкие прикосновения к талии, он педантично расправлял пальцами пояс. Марта слегка улыбалась, получая удовольствие от такой трогательной заботы. Было приятно. Очень.