Она, как и я, краснеет от его внимания, а потом просит меня помочь. А что я? Скажу, что резко обессилела?
На дрожащих ногах встаю из-за стола, прикрывая колено опущенной вниз рукой, и под помрачневшим взором Кристиана ухожу на кухню в позе Квазимодо. Там мама запирает дверь и тихо, но строго начинает:
— Ксю, ну сколько можно?
— Мама, прости. Я помню, что поручилась за Васю… — Я подхожу к крану и наливаю себе стакан воды. — Так вышло.
— Да плевать мне на его свинское поведение. Паша давно о нем справки навел.
— Что? Он наводил о нем справки?
— Видимо, ему показалось странным, что я не говорю ни слова о своем зяте. Стоило двух-трех человек опросить, и вот — твой Вася как на ладони. Ксю, — мама берет меня за руку, — разводиться тебе с ним надо. Неисправим он.
— Мам, ну еще годик… Вдруг получится…
— Я это пять лет уже слышу, — вздыхает она и опускает взгляд на мои джинсы. — Те, что я тебе после школы покупала? И рубашка, что тетка тебе на свадьбу подарила? А это что? — Мама пальцами поворачивает мой подбородок. — Дверью ударилась? Как всегда? Погубит он тебя, дочка.
— Говорят, что дети скрепляют брак, — бормочу я.
— От кого их рожать-то? Ты в прошлом году в долги залезла, чтобы его импотенцию вылечить. Да вот здоровый образ жизни он вести так и не начал. Хорош жеребец?
— Мама, давай не сейчас, — прошу я, глотая воду с привкусом парфюма Кристиана.
Господи, он что, насквозь в меня проник? Хотя чему тут удивляться? Васька уже полтора года, как утратил свою мужскую функцию, а тут на меня обратила пристальное внимание гора бешеного тестостерона.
Осушив стакан, ставлю его на шкаф и беру салатник.
— Все будет хорошо, — уверяю то ли маму, то ли саму себя и возвращаюсь к столу, за которым уже сидят все мужчины. Только Васька мой теперь на стуле. Я пытаюсь сесть рядом, но мама толкает меня на диван.
Блин!
Я буквально плюхаюсь все возле того же Кристиана и слышу, как скрипят челюсти мужа.
— А ты сейчас кем работаешь? — спрашивает он у Васьки, поддерживая начатый без нас разговор.
— Да я… так, — пожимает плечами Васька. — Временно безработный. Сократили.
Кристиан хмыкает, и это задевает моего муженька.
— А что? — добавляет он.
— Просто я мог бы помочь, — улыбается Кристиан. — У меня здесь друг Анри, тоже врач, замолвил бы словечко, чтобы тебя водилой на «скорую» взяли.
— Отличная мысль, — подхватывает Павел Георгиевич. — Там руководство хорошее. Зарплатой не обижают. И Оксане полегче будет. Тяжело, когда женщина одна семью тянет.
И тут я чувствую на себе ошарашенный взгляд Кристиана, будто он не ожидал, что мы с Васькой женаты.
— Да я сам справлюсь, — гордо отвечает мой муж, подвигая себе салат. — Я ж мужик. Ты сам-то кем работаешь?
Кристиан придвигается ближе к столу и вдруг обращается ко мне:
— Что тебе налить? Сок? Воду?
Меня парализует. Звучно сглотнув, хрипло отвечаю:
— С-сок… Пожалуйста…
Он берет графин и, наполняя мой стакан, с заметной издевкой в голосе отвечает Ваське: