Опомнившись, я успеваю придержать медленно закрывающуюся дверь и вхожу в чистый подъезд. Переваривая произошедшее, поднимаюсь на нужный этаж и, только остановившись перед дверью, осознаю, что надо было в домофон позвонить. Конечно, Кристиан наверняка предупрежден о помощнике. Вот только он-то ждет не меня, а Ваську.
Вздохнув, нажимаю на кнопку звонка и жду приглашения, чувствуя, как учащается мое сердцебиение. Кажется, что Кристианом пахнет даже по эту сторону двери.
Когда щелкает замок, мне хочется бежать прочь, но ноги приклеиваются к полу. А в следующее мгновенье дверь распахивается, и на пороге вырастает мокрый с головы до ног Кристиан. Его бедра наспех обернуты полотенцем, по загорелому торсу текут дорожки воды, с волос капает, и мне кажется, я даже слышу звон падающих на пол капель.
Сглотнув, я поднимаю лицо и охрипшим голосом лепечу:
— Привет… Я могу тебе помочь?
Темноту его проникновенных глаз прорезает молния. Уголок губ отъезжает к уху, и в этот момент он поднимает руку, как бы невзначай задев полотенце. Узел ослабляется, и полотенце падает к его ногам. Я бессильно опускаю взгляд ниже его пояса и…
— Да-а, ты можешь мне помочь, нимфа…
Глава 12. Кристиан
Прохладный ветер из подъезда нихрена не может остудить меня с той секунды, когда я увидел нимфу на пороге квартиры. Черт, это просто подарок какой-то. Серьезно, конфетка, ты тут? Одна?
Она смотрит шокировано вниз, и у меня складывается впечатление, что она впервые увидела… член. Окей, нимфа, у меня эрекция. Что тебя так поразило, интересно?
— П…п…
— Пиздец? — подсказываю ей я, и она, наконец, отрывает взгляд огромных глазищ от моего пояса и смотрит на меня.
— Простите… — выдавливает она.
— Так и будешь стоять, конфетка? — вкрадчиво интересуюсь я, и вижу, как у нее бегут мурашки по коже. — Иди сюда.
Она делает шаг, словно в трансе. Лицо при этом такое, будто бы я на нее не член наставил, а нож к горлу. Я, кажется, начинаю понимать….
— И дверь закрой, — произношу я тем же тоном. Если она сейчас послушается — блядь, я уверюсь в мысли, что нимфа у нас просто послушная овца. Я больше не буду гадать, какого черта эта молодая девчонка живет с таким чмом.
И она действительно закрывает дверь за своей спиной. Я вижу, как она нервно дышит, и как грудь вздымается под тканью футболки.
Я делаю шаг ей навстречу и тянусь рукой мимо нее к дверному замку. Поворачиваю его, и она вздрагивает от громкого щелчка. Волосы нимфы щекочут мне лицо. Сладкий, фруктовый запах, который я вдыхаю, вызывает во мне больное желание.
— Нимфа, дверь надо закрывать на замок, — тихо говорю я ей, чувствуя, как ткань футболки трется об мой торс. Мне кажется, от этого воздух между нами загорается. Я люблю невысоких девушек. Она мне по плечо. Молчит, замерев, как глупая лань перед хищником, и я отпускаю контроль — рука сжимает ее тонкую шею, прибивая нимфу спиной к двери, и вот мы стоим, глядя в глаза друг другу. У нее во взгляде страх.
Блядь, нимфа, ты сама зашла. Я наклоняюсь и произношу ей в губы:
— Тебе понравится, конфетка, не смотри так. Я оближу тебя так, чтобы ты сама скользнула на мой каменный член.
И целую ее, пока она не ляпнула что-нибудь глупое. Она сладкая везде. Я не знаю, что она думает о том, с каким удовольствием я изучаю языком ее рот, но факт — кажется, она пытается ответить. Не сильно уверенно. Это нихрена не отбивает желание. Мне вообще кажется, что я ее трахну прямо здесь. Единственное, на что я надеюсь — что она не осталась девственницей с этим свином. Тогда я немножко охренею и жесткий секс придется перенести.
Хотя мне на секунду кажется, что я целую невинную девицу. Я прерываюсь. Нимфа тяжело, сбивчиво и быстро дышит.
— Слушай, конфетка, сколько мужчин у тебя было?
— Кристиан, ты… — лепечет она, краснея, как помидор, а я перебиваю ее:
— Один? Ни одного?
— Мы поступаем неправильно, и я…
— Пожалуйста, замолчи, — мягко прерываю я ее снова, и она затыкается, закусив губу. Я вижу по ее взгляду, что внутри у нее борются две стороны. Одна — ее сраная «мы поступаем неправильно», вторая вполне себе тянется к моему телу, желая получить большее, — мне насрать на то, как мы поступаем, нимфа. Я сделаю так, что ты будешь плакать, кончая подо мной. Для этого тебе нужно быть немножко менее нерешительным бревном, чем сейчас.
Я уговариваю ее, потому что меньше всего мне хочется потом ее истерик на тему «Ты меня изнасиловал!». Сейчас она ведет себя располагающе к этому — это не молчаливое согласие, а шок. Она как зайчик, который дохнет в лапах зверя только потому, что считает — выхода нет и его все равно сожрут, а не потому что хочет сдохнуть.
— Давай, нимфа, — произношу я, отпуская ее шею и отметив, что на тонкой белой коже остались красноватые отметины. Начинаю медленно приподнимать ее футболку и прикасаюсь ненароком к обнаженной коже. — Можешь потрогать меня. Просто подними руки и потрогай. Я умею хранить тайны, конфетка, и ни одна душа, включая твоего мужа, не узнает о том, что мы делали сегодня.