— Сейчас это нужно, — протягивая ему Айпад, я касаюсь экрана и указываю на имя под ее фотографией. — Мне нужна она.
Пит заинтересовано приподнимает бровь.
— Нужна. Тебе нужна?
— Мне нужен специалист спортивной реабилитации в моем штате. Я хочу, чтобы она заботилась обо мне каждый день. Неважно, каким образом.
Он ухмыляется.
— Они не делают минет, скажу я тебе.
— Если бы я хотел минет, то смог бы получить только что три. То, что я хочу... — я еще раз указываю пальцем на ее имя. — Этого данного специалиста спортивной реабилитации.
У Пита брови подпрыгивают к линии волос, он откидывается назад и скрещивает руки на груди.
— Для чего именно она нужна тебе?
Я глотаю остаток пищи, затем делаю большой глоток воды.
— Я хочу ее для себя.
— Рем... — предупреждающе, говорит он.
— Предложи ей зарплату, от которой она не сможет отказаться.
Пит отвечает мне озадаченным молчанием. Кажется, он растерян и пытается меня понять. Он смотрит мне в глаза, и я могу сказать, что он проверяет, какого они цвета, черного или синего.
Я не темный. Так что я спокойно жду. Он вздыхает, медленно записывает ее имя и осторожно говорит:
— Ладно, Ремингтон, но позволь мне сказать, что это прям образец плохой идеи.
Отодвинув свою тарелку в сторону, я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки.
Мой разум часто подводит меня. Бывает, что он говорит мне, что я бог. Бывает, что он говорит мне, что я не только управляю адом, я вообще изобрел его. Неужели Пит считает, что меня, черт возьми, волнуют его мысли по поводу моей идеи? Я больше не прислушиваюсь к своему разуму. Я слушаю только свое нутро.
— Я хочу, чтобы она смотрела мой бой в субботу, — напоминаю ему я, поднимаясь и засовывая стул под стол. — Достань ей лучшие места в помещении.
— Ремингтон...
— Просто сделай это, Пит, — говорю я, направляясь назад в свою спальню.
— У меня уже есть билеты, чувак, но нам хватает сложностей держать в секрете от Дианы твои... э-э, проблемы. Будет еще сложнее скрыть подобное от кого-то, вроде этого специалиста спортивной реабилитации.
Я упираюсь плечом в дверной проем спальни и думаю об этом. Я понижаю голос:
— Сделай так, чтобы она подписала контракт, так, чтобы у меня было гарантированное время с ней. И нейтрализуй меня в тот момент, когда я выйду из равновесия.
— Ремингтон, просто позволь мне достать пару других девчонок...
— Нет, Пит. Никаких других девушек.
Я запираюсь в своей комнате, хватаю свои наушники, затем просто лежу с плеером в руках и смотрю на него. На что это будет похоже, если я сделаю ее своей?
Я не обманываю себя мыслью, что она примет меня, но что, если да? Что, если она может понять меня? Того, кем я являюсь? Две части меня? Нет. Не две части. Каждую. Отдельную. Чертовую. Часть. Меня. Мой желудок скручивается, когда я вспоминаю то, как ее глаза светились, когда она смотрела на меня. Как они смягчились после того, как я поцеловал ее, и она смотрела мне в глаза, желая больше меня.
Я никогда не видел такого взгляда прежде. Меня желали тысячи женщин. Никто не смотрел на меня с таким открытым, испуганным желанием, как она. Она не испугалась меня. Она испугалась «этого». Это то же, что сжимает мой желудок, сбивая меня. Каждая клетка моего тела гудит повышенной боевой готовностью. Каждый дюйм моей кожи бодрствует. Мои мышцы заряжены, как тогда, когда я готов к бою. Только я не готов драться сейчас. Я готов добиться для своей женщины.
Да поможет ей Бог.