— Это пока, — Улька прищуривается, осматривая Степу с холодком, — ты сомневаешься в моих кулинарных способностях?
— Что ты, — с усмешкой, — готовь-готовь.
— Но ты знаешь, на всякий случай закажи доставку, — Никольская морщит нос и выливает тесто в противень, — суши там, пиццу…
— Ну я понял.
— О, Наташка, — смотрит на сонную Свободу, которая рухнула на диван, прижимая ко лбу бутылку минералки.
— Не кричите, я сейчас взорвусь, — шепчет Азарина, прикрывая глаза.
— Плохо ей.
— Еще бы, столько пить. Натах, может, тебе таблеточку? — Громов выдвигает ящик, где лежит аптечка.
— Обойдусь. Лучше шампанского налей. Ой, что-то мне очень плохо, — Татка быстренько шагает в сторону ванной, а Громов оборачивается к Ульяне.
— Вот что бывает, когда не слушаешься взрослых и много пьешь.
— Ой, я вообще не пью. Как тут у тебя включается? — раздраженно смотрит на духовку.
Степа выставляет температуру, забирая из Улькиных рук вафельное полотенце. Приподымает ее над полом, срывая с губ поцелуй и сажает на столешницу.
— Все хорошо? — ощупывает ее тело, останавливая пальцы на внутренней стороне бедра.
— Прекрасно, все было прекрасно, — шепчет ему на ушко. — Давай сегодня сходим на залив?
— Давай, проводим только…
— Вы тут не одни, — Сергей сбегает по лестнице, ехидно улыбается и садится на барный стул. — Слушай, Гром, хороший дом. Как наша система работает?
— Без перебоев.
— Какая система? — вмешивается Ульяна, соскальзывая на пол.
— Умный дом, — Азарин отвечает, смотря на экран своего мобильного, — Тина.
12(2)
Никольская с интересом рассматривает Громовского друга, она еще вчера отметила, что он немного отличается от всех присутствующих здесь. Он выглядит как с обложки журнала, говорит так, словно прямо сейчас может поучаствовать в президентских дебатах. Азарин приехал сюда в сопровождении двух машин охраны, которые остались за территорией, а на мужском запястье часы за несколько сотен тысяч долларов. Он, как никто, сохраняет вокруг себя пространство, словно отгораживается, не любит близости людей, да и, кажется, людей не очень любит. Но, несмотря на все это, здесь, сейчас, вчера он вел и ведет себя как свой, видимо, их с Громовым действительно связывает многолетняя дружба. Настоящая дружба. Потому что, глядя на этих людей по отдельности, довольно нереально представить, что у них вообще может быть что-то общее.
— Значит, ты разработчик?
— Моя компания.
— Прикольно. Почему Тина?
— Вообще, проект задумывался как Тата, но Наташка была против. Но владелец может изменить настройки под себя и дать программе любое имя.
— Именно поэтому у него в доме ее зовут Натаха, — Свобода, появившаяся за спиной брата, громко цокает языком, — Натаха, свари кофе, открой дверь… Он вечно надо мной издевается.
— У нас с братом все как-то по-другому, — Улька пожимает плечами, чувствуя на своей талии Степины руки, улыбается.
— Потому что твой брат — адекватный человек, а не помешанный на компьютерах и алгоритмах гений.
— Ты слышал, Гром? Она вслух назвала меня гением.
— А еще сноб и циник, который считает, что все бабы — дуры.