Ульяна рассмеялась и присела на барный стул, который стоял напротив Свободы.
— Ты не пьешь, — между делом шепнул Громов.
— Почему?
— Сотрясение.
— Даже чуть-чуть?
Степа отрицательно помотал головой, а Свобода вскрикнула, обхватывая пальцами Улькину щиколотку.
— Боже, какие у тебя ноги, ты чем-то занимаешься? Я все хочу красивый рельеф, а на деле…
— Я балерина.
— Правда? И все вот эти штуки можешь? — Тата в порыве изобразила что-то непонятное, крепко стиснув в руке бокал.
— Ну что-то подобное.
Громов, стоящий позади Ульки, положил руку на ее живот, как бы предлагая опереться на него спиной.
— Покажешь? Всегда хотела стать балериной.
— И как тогда тебя занесло на эстраду? — спрашивает Ульяна.
— Печальная долюшка.
Через приоткрытое окно на улице послышался шум авто. Степа коснулся губами Улькиной макушки и вышел во двор. Татка сразу заметила машину брата, но не стала акцентировать на этом свое внимание.
— Так, давай еще раз за знакомство, и ты мне покажешь парочку пируэтов.
— Давай.
***
Громов закрыл за собой дверь, достал из кармана сигареты и двинулся в сторону Азарина. Серега вылез из машины, обошел ее кругом, открыл багажник, забирая оттуда несколько бутылок коллекционного коньяка.
— Гром, — улыбнулся, протягивая руку, — здорово.
— Здорово. Ты со своим?
— Я всегда со своим. Это чтобы среди ночи за добавкой не ехать. Я планирую отдохнуть.
— Да у тебя шикарные планы.
— А то. Кстати, сестричка уже здесь?
— Вы точно родственники! Она первым делом тоже о тебе спрашивает.
— Да с ней же невозможно нормально разговаривать. Истеричка. Весь мозг мне вынесла уже со своим лейблом, какого я вообще во все это вписался?!
— Терпения тебе, Серый. Ладно, пошли за мясом и шампурами.
— Давай сначала за встречу?
— Давай.
Мужчины вернулись в дом, на первом этаже которого творилось что-то непонятное.