— Я сейчас уеду, — отвечаю и, не оборачиваясь, выхожу из кухни. Залетаю в свою комнату, скидываю в сумку вещи и вызываю машину.
Надеюсь, что у этой девушки Светы все хорошо, я не хочу зла ее малышу. Одно дело — молодой помолвленный мужчина, совсем другое — наличие ребёнка. Дрожащими руками делаю дозвон на номер Ивана, но ровный автоматический голос отвечает мне, что «абонент недоступен». Другого я и не ждала. В полном изнеможении, подавляя рвущиеся приступы рыданий, откидываюсь на спинку кресла в такси и закрываю глаза. Я верну всю сумму, до копейки. Мимо нас проносятся несколько пожарных машин с включёнными сиренями, привлекая внимание к окну. Перед глазами, в огнях просыпающегося города ярко светят билборды, обещая жаркие круизы, качественную сантехнику, тушь, которая не склеивает ресницы и услуги нотариуса… Стоп! Квартира. Я должна попробовать продать квартиру. Бабушке она больше не пригодится, а остатка суммы мне вполне хватит, что бы снимать жильё. Оглядываюсь, запоминая адрес специалиста на рекламном объявлении.
— Остановите где-нибудь, пожалуйста, — сую таксисту деньги и выхожу из машины.
Роман 9
— Лисичка, ты где от меня прячешься? — услышав звон посуды, двигаюсь в сторону кухни. В душе до боли приятно от мысли, что сейчас я смогу обнять свою девочку. Тёплую, утреннюю, нежную после сна… Смогу снова любить ее идеальное тело, оставляя на нем сладкие метки поцелуев, дела подождут до обеда, — Мммм…Вкусно пахнет… — захожу в арку и столбенею на пороге, — Ты, б*ть, что здесь забыла? — бывшая мачеха поднимает голову от тарелки с завтраком и оскаливается, откладывая столовые приборы в сторону.
— Ты совсем мне не рад, сы-но-чек? — сжимаю руки в кулаки, стараясь подавить острое желание надеть ей на голову тарелку с едой и растереть масло по лицу с поплывшим перманентом. Откуда, нахрен, завтрак? Эта овца за все время брака с отцом даже бутерброда не сделала! От промелькнувшей догадки, сердце замерло и забилось с удвоенной силой.
— Где девушка? Где, мать твою, Алиса? — подлетаю к барной стойке и нависаю над Кристиной, испепеляя взглядом.
— Добровольно уехала, — гадкая усмешка перекашивает рот, — Ударишь меня? — острый красный ноготь впивается в мое плечо, — По-са-жу и папаша не поможет. Нахрен ты ему вообще сдался, ублюдок? Он только рад будет избавиться от тебя, давно заграбастал все денежки, ждёт только когда старая корга сдохнет! Жаль, что я не дождалась!
— Ты обдолбаная? Или совсем башкой уже поехала, — от омерзения даже отхожу на несколько шагов назад, — По тебе дурка плачет!
— Ой! — она жеманно прикрывает ладошкой рот, — А маленький не знал, что он не родной папочке? — глаза женщины стекленеют и начинают темнеет, — Что твоя мать-шлюха тебя нагуляла и этому порядочному придурку подсунула? — она закатывает глаза и начинает хохотать, — Ооо, вот это кайф! И я продам эту душещипательную историю желтушникам, а они мне много дежек отсыпят, надеюсь, что твою бабку от нервов хватит второй инфаркт…
— Откуда ты знаешь? — меня срывает в неконтролируемый приступ ярости. В один бросок сокращаю расстояние между нами, хватаю ее за волосы и вжимаю щекой в столешницу, — Только попробуй тронуть мою семью, тварь, — рычу, перехватывая за плечи и болезненно встряхивая, — Клянусь тебе, что ты об этом пожалеешь…
— Отпусти ее, внук! — в мою спину врезается волна едва сдерживаемой ледяной ненависти и я, подчиняясь этому тихому властному голосу, отпускаю мачеху из рук, отступая на два шага.
— Здравствуй, Ба…
— Здравствуй, Роман, — она степенно втекает в кухню. Чёрное лаконичное платье длинной до икры, на голове — маленькая чёрная шляпка с вуалеткой, волосы стянуты в тугую «ракушку», на шее — несменная нить крупного белого жемчуга. Как всегда сдержана, спина прямая, движения четкие и размеренные. Я не знаю ни одной женщины кроме неё, которая может носить пальто просто накинутым на плечи несколько часов, ни разу не уронив, — Не утруждайте себя, Кристина. Мой внук в курсе деталей своего рождения, — она брезгливо окидывает взглядом остатки завтрака, — Ничего не изменилось, вы — все также аморально безнадёжны. За столько лет упорно метя в парвеню, стоило бы запомнить, что глазунью едят ложкой и вилкой, нож — просто вопиющий моветон.
— На метле прилетела, корга старая? — лицо бывшей жены отца покрывается красными пятнами от злости, — Как жаль, что ты не откинулась в день нашей свадьбы.
За моей спиной в кухню тихо заходит отец, сдержано кивает мне и оглядывает расклад баталии. Это не его битва.
— Хочу вас лично поставить в известность, — бабуля непробиваемый игрок. Для неё оскорбления Кристины равны мышиному писку, — Что лишу эту планету вашего жалкого существования в тот же самый день, как вы откроете свой немытый рот и произнесёте фамилию моих детей. Мне терять нечего. Я прожила не самую правильную жизнь, но пришло время все расставить на свои места. И сейчас вы, милочка, поедете со мной к адвокатам. Там мы с вами оформим развод до конца, я перепишу свою долю акций на внука, а вы подпишете несколько бумажек лично для меня. И могу пообещать вам только одно, если дернитесь за моей спиной, ваша смерть красиво прокатится по первым полосам прессы, — не сомневаясь в произведённом эффекте на оппонентку, бабуля подходит к родителю, тот помогает надеть ей пальто и провожает в прихожую.
— Какие же вы твари, — бессильно шипит Кристина, размазывая по щекам слёзы, — Ты, - она сталкивается в арке с отцом, — Ты отнял у меня все! Молодость, время, удовольствие, возможности…
— Ошибаешься, Кристина, — он крепко придерживает ее за предплечья, блокируя, возможные пощечины, — Я хотел дать тебе все. Ты не справилась с нагрузкой, а я не нянька… Довольно. Тебя ждёт машина, — разворачивает ее к себе спиной и придаёт легким толчком в спину направление к выходу.
В прихожей громко хлопает дверь и мы с отцом как-то синхронно выдыхаем.
— Как давно ты знаешь о маме, Рома? — голос вкрадчив, батя действительно переживает. Боится, что я узнал правду только что, а наша старуха просто блефовала.
— Ба рассказала перед моим отъездом в Штаты, когда лежала в больнице…
— Почему ты не пришёл ко мне?
— Зачем? Для меня ее признание ничего не изменило. Другого отца у меня нет, — он снова судорожно выдыхает воздух из лёгких, тянет мне руку, но в последний момент кладёт ее за мою шею и крепко стискивает в грубых объятиях на пару секунд.
— Пойдём в кабинет, — хлопает два раза ладонью по моему плечу, стараясь сгладить мужскую неловкость от проявления чувств, — У нас с тобой есть ещё одна тема для разговора.
— Постой… — по моей спине пробегает холодок, а нервы сплетаются в тугой узел, понимая, о чем пойдет речь.
— Пойдём, Рома, — в его голосе нажим, — Нам нужно поговорить.
Алиса 14
— Алиса Игоревна, я понимаю особенность вашей ситуации, — немолодой, щуплый мужчина в сером костюме глубоко вздыхает, — Но обойти закон в предлагаемых обстоятельствах мы с вами не сможем. Права детей, сирот и стариков по вопросам жилплощади система защищает маниакально. Да, даже если мы с вами это запустим, ни один адекватный покупатель не будет вступать в сделку, которую можно оспорить впоследствии. У вашей бабушки нет другого жилья, и она прописана в квартире. Сама не может принимать участие в сделке, — захлопывает папку с документами и встаёт со своего места, показывая, что наш разговор окончен, — Мне правда жаль, но я бессилен. Вы не сможете продать квартиру.
В сотый раз прокручиваю у себя в голове разговор с нотариусом, разбившим мою последнюю надежду получить деньги быстро. Придётся звонить Кате и Марго, знаю, что их мужья никогда и никому не дают деньги в долг, но я должна попробовать, я же не ради бизнеса или забавы… Достаю из сумки ключи, роняю их, поднимаю грязными, а потом ещё долго не могу из-за этого открыть магнитный замок домофона.