Зажмурилась, попыталась успокоить бушующую в груди ярость.
— Беги. Вызывай пожарных. Я останусь с ним, — ответила твердо.
— Мари… нет.
— Я сказала, беги! — закричала на нее. — Я без него никуда не уйду.
Оля отвернулась.
— Ладно, я приведу помощь, — кивнув, побежала к выходу.
Перехватив его поудобней, попыталась приподнять еще на несколько ступенек. Осталось совсем немного.
— Давай, родной, нужно подниматься, нам хотя бы лестницу преодолеть, — говорила с ним так, будто он меня слышит. Берк был таким тяжелым, приходилось тащить его рывками. И была испачкана его кровью, была вне себя от паники и страха. Я боялась потерять его.
Спустя несколько минут мы наконец-таки преодолели лестницу. Я оттащила его к дальней от пролета стене. Оттуда уже вырывались языки пламени. Скоро пожар доберется и сюда. Воздух был немного чище, но я знала, нам осталось немного времени.
Осмотрела его футболку. Вся пропитана кровью. Тошнота подступила к горлу, но я старалась гнать прочь все дурные мысли.
Сорвала с себя майку, осталась в бюстгальтере. Разорвала ткань и постаралась как можно быстрее перевязать его бок. Я не знаю, насколько это поможет, он был таким бледным. Его длинные ресницы сейчас казались угольно-черными по сравнению с оттенком кожи. Сжала зубы, чтобы не разрыдаться. Я должна быть сильной. Я его женщина, я его избранница — сильного, храброго льва. И я не отдам его смерти.
— Родной мой, Берк. Держись, слышишь, — голос дрожал, ни черта я не сильная. Слезы градом потекли по лицу.
— Любимый, пожалуйста, сейчас будет помощь, — положила его голову себе на колени, наклонилась, обняла его. Касалась губами кожи, гладила лицо. Но он молчал. Так и не открывал глаза.
— Берк, не оставляй меня — зарычала с досады. — Не смей меня оставлять, слышишь?! — закричала на него, смотря через пелену слёз. — А как же твое обещание мучить меня до конца моих дней? Как же твое «Ты моя вещь, и никуда тебя не отпущу», — скопировала его голос, разрыдалась. Но он молчал. И эта тишина была ножом в сердце.
— Как?! Как я без тебя, а? Как я без твоего «джаным». Ты обещал, Берк! Слышишь! Обещал! — злость выплескивалась из меня подобно воде. Я ненавидела эту жизнь за все то дерьмо, что она мне принесла. Я ненавидела Сережу — предателя и ублюдка. Я ненавидела долбанного Миротворца и с*ку Зейнеп. Во мне было столько ненависти — она разрывала меня. А потом. меня накрыло. Горло сдавило таким спазмом, что я и вздохнуть не могла.
— Берк, — наклонилась, прижалась лбом к его лбу. Слезы капали на его лицо, смывая с него кровь. — У нас. у нас будет малыш, — улыбнулась. Губы дрожали, подбородок затрясся. Мне было так больно, казалось, все силы разом покинули организм.
— Сын или дочка, не знаю. Мы уедем. Заберем деньги и улетим далеко. Будем жить на берегу океана, будем вместе каждый день. — Его ладонь стала холодной. Оля, где же тебя носит, черт побери!
Стала лихорадочно ощупывать его тело. Вслушиваться в пульс. Но там — ничего. Долбанная тишина. Пустота. Но я не переставала его касаться. Не переставала трогать. Словно это чем-то поможет ему, словно это спасет.
Глава 29
Марианна
— Мари, эй, Мари, — его руки на моем лице. Пальцы нежными касаниями проходятся вдоль скул. Распахнула глаза, сделала глубокий вдох, будто только что на глубине была. Темно. Его лицо напротив. В глазах волнение. Обнимает меня, поднимает на руки. Утыкаюсь носом в его грудь. Холодно. Снова этот пробирающий до костей озноб и страх. Пытаюсь выровнять дыхание. Как учил меня врач. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
— Джаным, это только сон… только сон. Я с тобой, слышишь, — шепчет неустанно на ухо, гладит волосы, укачивая меня, будто маленького ребёнка, в руках.
Паника отходит, возвращая спокойствие. Мы дома. Вместе. Вот он, рядом. Отстраняюсь. Берк заглядывает в глаза. Киваю, робко улыбаясь. Даю понять, что я вернулась, что все в порядке. Кошмар остался там, в прошлом. Здесь совсем другая жизнь. Здесь мы счастливы, мы вместе.
— Иди сюда, — он утягивает меня за собой, укладывается на подушки.
Молчим. И говорить ничего не нужно. Мы оставили прошлое позади, но есть демоны, которые до сих пор не оставляют в покое. Веду пальцем по его груди, спускаюсь ниже. Под правым ребром неровность. Маленький круглый шрам, а под ним еще два. Пули застряли в его теле. Он почти погиб. Там, в клубе. Оля успела в последний момент. Операция длилась несколько часов. Это были самые страшные, самые темные часы в моей жизни. Но Берк выкарабкался. Помню, первое, что он спросил у меня через два дня, когда пришел в сознание. Посмотрел на мой живот, и сразу такое тепло разлилось по телу.
— Мальчик? — его голос был еле слышен.
— Не знаю, — я пожала плечами, а в глазах стоял слезы. — Нам скажут только через два месяца.
— Мальчик, — утвердительно кивнул. — Я видел его. У него твои глаза, джаным…
Потом он уснул. А я не могла поверить. Неужели Берк слышал мои слова, что я говорила ему в клубе? Ведь он был без сознания. Когда Берка выписали, я спрашивала, что значат сказанные им слова, но больше он не ничего не сказал. После тех событий Берк вообще был особенно молчалив.
Весь подвал клуба сгорел, вместе с телами убитых. От них остались обугленные кости. Братьев Берка отдали ему через несколько дней, после проведения всех процедур. Мы похоронили их со всеми почестями. Рядом с Уфуком.