«Я сломаю тебя, Марианна», — говорил его взгляд.
Вот что он делает. Издевается. Как с собакой, то приманит, то оттолкнёт. И так противно мне стало, так мерзко. Зайдя в комнату, швырнула проклятые конфеты на пол и, упав на кровать, разрыдалась в три ручья. Ненавижу его! Ненавижу! Животное! Бессердечное чудовище! Не будет от него никогда и грамма тепла. Он не способен на него! Глупая я, глупая дурочка!
Эй, ты чего? — спустя минут двадцать в комнату зашла Оля.
— Ничего, конфеты будешь? — подтолкнув в ее сторону измятую пачку, стираю рукавом слезы с глаз.
— Ой, тут у нас истерикой попахивает, — протягивает задумчиво, придирчиво рассматривая меня. — Че стряслось-то? — устраивается возле изголовья кровати, вытаскивая из помятой пачки лакомство.
— Ничего, — зарываюсь в подушки лицом, не хочу ей признаваться.
— Ага, то-то лицо зареванное, — ухмыляется Оля, ни на секунду не поверив моим словам. — Кстати, конфеты вкусные, дорогие, небось. откуда?
— Так, подарок.
— Это что… Берк? — выдает предположение подруга, рассматривая трюфель.
— Видимо, да.
Молчит. А потом словно взрыв. Ее прорывает.
— Погоди, я, кажется, начинаю понимать… Хозяин услышал, что ты хочешь конфет. Точно. Мы же убирали в его кабинете, когда ты говорила про сладкое, — рассуждает вслух Оля, жуя шоколад. А мне удавиться хочется.
— И подарил их тебе. и что… Мари, что ты сделала? — подается ко мне, взвизгивая.
— А ну, рассказывай, я же сгорю от любопытства!
— Да нечего рассказывать, — поднимаюсь в сидячее положение. Тру покрасневшие глаза. — Я хотела поблагодарить его, пошла в кабинет… а там… — голос осекается.
— Что там?
— Он сексом занимался с Зейнеп, — слетает шепот с моих губ.
— Пф, — она вдруг начинает громко хохотать. Заливисто так, весело. А мне придушить ее хочется. Отвернувшись, накрываю голову подушкой.
— Ты серьёзно, Мари? — не оставляет Оля меня в покое. Ей богу, пристала, как банный лист. — Ты такая дурочка. Ты что, приревновала его к хозяйке? Эй, девочка, не знаю, что в твоей голове творится, но я хочу тебя расстроить. Берк никогда не посмотрит на такую, как ты. Никогда не полюбит. Он не умеет это. Зейнеп уже несколько лет пытается завоевать его, но он — как лев дикий. Ни одна его не приручит, тем более — рабыня. И лучше бы тебе даже не мечтать.
— Сдался мне ваш Берк, чудовище лесное. У меня жених есть. И он с отцом спасет меня.
— Ну-ну, — ухмыляется, как-то странно глядя на меня. — Ладно, не обижайся, я просто не хочу, чтобы ты страдала потом от иллюзий. Рано иди поздно он выставит тебя в клетку, Мари. Такие люди, как Берк, привыкли делать деньги на всем.
От нарисованной ею перспективы холодок бежит по позвоночнику.
— Сегодня, кстати, работы меньше будет. Клуб закрыт, только внизу пару боев будет, и все.
— А что случилось?
— Ты не знаешь? Машу, рыженькую, помнишь? — спрашивает подруга, убирая в сторону конфеты.
— Да.
— Клиент ее избил, пытался вывезти из клуба. Охрана его скрутила, надавали по щам. А он оказался сынком влиятельного мужика. В общем, хозяин с утра рвет и мечет. Разбирается с этим конфликтом. Вот и закрыли клуб. Но мне отдохнуть не удастся, — вздыхает огорченно. — Мой постоянный сегодня приедет. Придётся обслуживать. Ладно, я в душ.
Оля поднимается с пола и, выбросив коробку в урну, уходит в ванную. А я подскакиваю с кровати, как только остаюсь одна. Меня охватывает такое возбуждение! Это ведь то, что надо! Пустой клуб, Берка нет, а значит, и охраны мало. Скорее всего, только на парадном входе будет парочка. Более того, я слышала вчера разговор нескольких секьюрити, одна камера вышла из строя, как раз возле заднего входа. У меня получится! Просто нужно все сделать правильно и аккуратно!
Несколько секунд подумав, все-таки решаюсь. Оглядываю сторону Оли. Я видела, куда она складывает выручку. Небольшая шкатулка под подушкой. Я возьму немного, только бы хватило, чтобы доехать до полицейского участка, а еще лучше — посольства.
Раскрыв шкатулку, вытаскиваю пару купюр. Как только я возвращаю ее на место, распахивается дверь, и в комнату входит Оля.