Лорд стиснул зубы.
— Я умею…
— Здесь я решаю, что ты делаешь, — отчеканил он, перебивая. — Или ты хочешь поиграть в непослушную девочку? Не стоит, крошка. Я умею пороть и в наказание.
Он выждал паузу. Ева ерзала под его взглядом, но больше не возражала. Сейчас ее волновало только то, сможет ли она подчиниться любому приказу.
— На колени, — велел Лорд, указывая на пол у своих ног.
Да-да, лучшее место для сабочки. Ева сползла с кровати, таща за собой одеяло.
— Ева! — он снова повысил на нее голос. — Оставь одеяло.
Она послушалась, только теперь обнаружив, что осталась без трусиков, в одних чулках.
— Сэр, пожалуйста… — Ева облизнула губы.
— Замолчи. Повернись спиной, наклонись вперед.
Странное чувство. И не послушаться властного голоса невозможно, и выполнить приказ невыносимо. Ева знала, что за этим последует, в руках Лорд уже вертел анальную пробку.
Ева медленно повернулась и прогнулась в спине, оттопыривая попу.
— Ниже голову. Шире колени.
Что-то ледяное коснулось кожи ягодиц. Палец Лорда скользнул по промежности.
— Ведьма… — выдавила Ева, хватая ртом воздух.
— Что? — тихо спросил Лорд.
— Ведьма, — повторила она, чуть ни плача. И добавила для верности: — Красный.
В наступившей тишине она слышала только свое судорожное дыхание и бешеное биение сердца.
Глава 4
Ведьма?! Ведьма и есть!
Лорд с трудом заставил себя остановиться.
В паху ныло, но это не самое страшное. Стоп-слово — мощный психологический удар, особенно когда не делаешь ничего запрещенного. Ева млела от счастья, когда он ее порол, и впала в панику, едва он попытался приласкать.
Чего она испугалась?
— Крошка, ты уверена? — осторожно спросил он. — Я не сделаю тебе больно.
И кому он это говорит? Мазохистке?
— Не надо, пожалуйста… — прошептала Ева, разворачиваясь к нему лицом.
Она осталась на коленях, но села на пятки, трогательно сложив руки в умоляющем жесте. В глазах блестели слезы, пушистые ресницы подрагивали. Обнять бы, да утешить! Только в чем он провинился?
— Объясни, — потребовал Лорд, откидываясь на спинку стула.
— Позвольте мне одеться, сэр, — попросила Ева.
Она как будто застеснялась, прикрыла груди руками.