Она повернулась, чтобы отойти, но заколебалась. Взглянула на меня ещё раз и снова наклонилась ко мне.
— Кейденс? Я знаю, последний месяц был непростым для тебя...
Я напряглась и трагично вздохнула.
— А теперь, подожди минутку, — добавила она. — Просто выслушай меня.
Я кивнула.
— Я знаю, ученики изводят тебя — сказала она.
— Что есть, то есть, — ответила я. Это была моя попытка оставаться нейтральной к этому разговору.
— Надеюсь, ты знаешь, что можешь подойти и поговорить со мной, когда бы тебе не потребовалось, — добавила миссис Дженнер.
С чего она взяла, что я стану ей хоть что-то рассказывать? Как будто учителя хотят во всё сунуть свой нос под предлогом помощи. Ни черта я ей не расскажу.
— Хорошо.
— Я не шучу. Я…я тоже была в таком положении, — мягко сказала она. — Я знаю, каково это.
Ладно. Я почувствовала себя слегка виноватой за свои предыдущие мысли. Может быть, миссис Дженнер не заботили сплетни. Может она действительно переживала о том, что со мной происходит. Мне не понравилось, к чему вел этот разговор. Я подумала, что он становится слишком личным, потому и попыталась отшутиться.
— Миссис Дженнер! — воскликнула я. — Вы тоже отсидели в колонии?
Она решительно взглянула на меня.
— Ты знаешь, о чём я, Кейденс. Меня дразнили, как и тебя, — сказала она.
— Почему?
— Хочешь обсудить это здесь? Посреди класса? — спросила она.
Я покачала головой. Нет, не хочу.
— Когда-нибудь я расскажу тебе, — произнесла она. — Когда ты захочешь поговорить. А теперь собирай вещи. Вот-вот прозвенит звонок.
***
Я стояла у его двери перед обедом, напрягая слух, чтобы услышать ритмичные удары, пульсирующие низко и ровно из его ноутбука. Песня была расслабляющей и монотонной, недооцененная изысканность, и я подумала, что должна бы вести с кем-нибудь интеллектуальный разговор, пока она играет. Я бы хотела, чтобы этот разговор был с мистером Коннели, но 59% моего теста по математике предполагали совсем иной разговор.
— Кейденс, для таких учеников, как ты, есть специальные классы.
— Что?
— Ты должна быть в спецклассе по математике.
— Я не понимаю.
— Вот именно.
Я подумывала уйти. Я очень сильно нервничала, находясь рядом с мистером Коннели после того инцидента с влажными салфетками. И до сих пор не могла понять, что он делал. С того инцидента он был таким отдаленным и недоступным, как и в течение тех недель, что последовали за ланчем из «Мо». Вперед и назад. Вперед и назад. Из-за него у меня начинала болеть голова.
В любом случае, мне нужна была помощь. Я не могла завалить математику. Мне нужно окончить школу, так что я зашла в класс, пока не струсила. Он поднял глаза от кучи бумаг перед собой, безмятежно бросив карандаш на стол. Словно всё, над чем он работал, внезапно перестало иметь значение.
— Что случилось, Кейденс?
— Это же очевидно, я ничего не понимаю, — сказала я, со шлепком бросив свой тест перед ним. — Хотя, я не глупая. В смысле, только то, что я не понимаю производные не значит, что я чёртова идиотка.