— Мы пришли готовить проект, — пропищала я, — Меня дома ждут, я не могу задерживаться. Это тебе никуда не нужно, а мне еще ехать. Не хочу волновать родителей. Я понимаю, что тебе все равно, что тебе плевать, но давай начнем. Тебе хочется поскорее от меня избавится, а мне не хочется видеть встревоженных родителей на пороге дома, так что чем раньше начнем, тем раньше закончим. В твоих же интересах меня скорее отсюда вышвырнуть.
— Заткнись уже. Раздражаешь, — он отошел от меня и направился к столу, — Это, — он кинул мою папку с половиной проекта на стол, — Неплохо, даже лучше, но стоит доработать. Ты упустила несколько деталей, — да ладно, он читал? — Вот скажи мне, в чем, блять, был смысл убегать!? — опять начал злиться, — Мы могли решить все еще вчера! Из-за тебя потеряли время! Сегодня мы можем сидеть только до 17:40.
— Почему?
— Какая разница!? Я уже просил тебя заткнуться, ты меня раздражаешь.
Мы просидели ровно до 17:40. Затем меня быстро вышвырнули из квартиры со словами "Завтра, после занятий, на парковке. Быстрее вали уже!". Но мы подредактировали мою половину и сделали немного второй. Денис оказался довольно умным и точно знал, что нам делать. Правда постоянно на меня сердился за малейший звук или вопрос, говоря, что ему досталась тупая идиотка. Это обидно, ведь я хорошо учусь и тупой никогда не была, иначе на бюджет не поступила бы. Но видимо наш король считает себя наиумнейшим.
— Ай! — я чуть не упала, спускаясь по ступенькам с крыльца многоэтажки. Хорошо, что хоть успела схватиться за перила. Но вот кошелек я выронила и оттуда выпала вся мелочь, ведь я отсчитывала деньги на проезд. Не понимаю людей, которые делают это в автобусе в давках, ведь сначала им нужно достать кошелек, потом отсчитать нужную сумму, потом оплатить, закрыть кошелек и вернуть его в сумку, закрыть ее; они не могут держаться, так как считают деньги, я столько случаев помню, когда люди падали или почти падали. Поэтому я считаю деньги даже не на остановке, потому что автобус может подъехать в любой момент, а по дороге. Нужно было хотя бы с лестницы спуститься, — День сегодня точно не мой, — прошептала я, видя как последняя монетка из моего кошелька катится по тротуару.
— Простите! — ко мне подбежала девочка. Ей лет 9. У нее черные волосы до пояса, карие испуганные глаза, она сама по себе маленькая и хрупкая. Одета в черные брючки, светло-розовую кожаную куртку, на ногах лаковые ботинки на шнурках, на плечах белый рюкзак, — Я не хотела! — она так напугана, как будто я на нее ругаюсь и чуть ли не ударить собираюсь, я ведь еще ни слова не сказала ей, — правда, это случайность!
— Успокойся, — я взяла ее за плечи, — Ничего страшного не произошло, — мелочь рассыпалась, но не катастрофа же это все-таки.
— Но…ваш кошелек! — девочка побежала вниз по ступенькам и начала собрать монетки, — Сколько у вас было? Если будет недоставать я отдам…
— Перестань, это не обязательно, — сказала я, подбирая остальные монетки.
— Как это не обязательно? Я же виновата, — а потом чуть тише, себе под нос проговорила, — Брат всегда ругает меня, что я по сторонам не смотрю.
— Правда ничего страшного, — на проезд то я уже собрала, так что ничего страшного. Она так переживает, будто это ее деньги рассыпались. Девочка собрала мне еще 30. В итоге 60…А было 100, - Все, это все деньги. Спасибо.
— Ты врешь, — да, мама мне говорила, что я обманывать не умею.
— Нет, правда.
— Нет врешь! Сколько там было?
— 70.
— Врешь. Лгунишкой быть плохо. Брат говорит, вранье — это самое подлое и низкое, что может быть.
— Прав твой брат. 100 было, но ты не обязана мне что-то отдавать. 40 — это мелочь.
— Это проезд на автобусе и 10. Подожди здесь, я сейчас вынесу! — девочка побежала в стеклянную многоэтажку, из которой я только что вышла. Мне не нужны от нее деньги. Я просто ухожу как можно скорее к остановке и мне очень везет: только я подошла и сразу приехал автобус. Домой дохожу без приключений. Мама поинтересовалось, где меня носило, ведь я сегодня не работаю, но скрывать мне нечего, так и сказала, что готовила проект. Наконец я зашла в комнату, увалилась на кровать и дала отдохнуть своим ногам, мозгам и нервам — все они сегодня очень сильно потрудились.
***
Девочка выбежала из дома, но на крыльце уже никого не было, как и за углом. Она продолжает себя винить за то, что девушка выронила свои деньги. Сколько раз брат повторял ей не носись по лестницам, смотри по сторонам, не торопись…она его слушает, но порой забывает. Вот сегодня она так торопилась сказать брату, что она будет играть в спектакле и это будет одна из главных ролей, что несясь по лестнице, даже не заметила эту девушку. Кстати, она выглядела уставшей и грустной, а когда ее кошелек оказался у подножия лестницы, растерялась и не шевелилась, правда прошептала что-то сама себе, но девочка этого не разобрала.
— Она ушла, — сказала девочка, заглянув в темный кабинет брата, хоть бы шторы открыл, — И денег не взяла, — выдохнула с грустью девочка и положила монетки на стол брата.
— Значит они ей не нужны, — сказал спокойно занятой братец. Опять работает.
— Мы будем ужинать? — спросила девочка, чтобы отвлечь его от компьютера.
— Будем, — он посмотрел на нее, — Переоденься пока и жди меня на кухне, я сейчас подойду и что-нибудь нам приготовлю.
— Хорошо, — когда она уже была у двери, услышала снова стук пальцев по клавиатуре.
***
Этим утром я уже подготовилась к поездкам на мотоцикле. Сегодня волосы я заплела в два тугих колоска, надела белый свитер черные брюки, на ногах те же кроссовки, что и в день побега от Дениса…куртка, сумка и вперед.
— Как вы вчера? — спросила Марина.
— Я сидела в коротком платье на его мотоцикле, без шлема, держась за воздух, ползла на 16 этаж по лестнице и сидела с ним в черном кабинете, как думаешь, как я?